— Да вот не смог уснуть, решил прогуляться. — Род указал назад. — Мы тут на ночлег встали, в миле примерно.
— Мы заметили. А миля — не далеко ли для прогулки?
— Для меня — недалеко. У вас тут тихо, мирно.
— И мы хотим, чтобы так и осталось, — буркнул самый высокий из троих. — А сын твой где?
— А там, где мы ночевку устроили, наверно. — Род нахмурился. — А что?
— Пока что ничего. Только мы проверим. А Робле где?
— Робле? — Род нахмурился. — А, это тот, чьего сына схоронили пару дней назад. А что с ним такое?
Стражник с трудом сдержал злость и процедил сквозь зубы:
— Ты его видел?
— Видел. За день несколько раз. Мы с ним даже поболтали о том, о сем за кружечкой эля.
— Слыхали мы и про это, — проворчал здоровяк, стоявший слева от высокого.
— Ясное дело. Ну так что? Он пропал?
— Никто не видел его после заката.
— А домой вы к нему заходили?
— Да.
Род пожал плечами.
— Небось бродит — вот как я. — Знали бы они, как далеко уже убрел Робле. — Наверное, ему тоже не спится.
— Нечистая совесть спать не дает, — фыркнул третий стражник.
— Да и тоска, пожалуй. — Род старательно зевнул. — Ну ладно, вернусь я, пожалуй, на стоянку. Глядишь, теперь уж усну. Больше вопросов не имеется?
Высокий крестьянин злобно зыркнул на него, но пробурчал:
— Нет.
— Ну тогда я пойду, если вы не возражаете. Доброй ночи.
Крестьяне не слишком любезно откликнулись на его
пожелание. Род прошел мимо них, удалился шагов на двадцать и только успел поздравить себя с тем, что обманул их подозрения, как услышал крик со стороны деревни. Род обернулся и увидел, что к стражникам по полю бегут с полдюжины людей, а за ними — церковник в черном балахоне, похожий на ночного духа. У Рода в голове сработала сигнализация, и он решил незаметно вернуться к стражникам.
Он подошел к ним как раз в то мгновение, когда первый из подбежавших крестьян, задыхаясь, выговорил:
— Удрали! И он, и она, и спать не ложились!
— Господи, только бы на одну постель не улеглись!
— Рауль! — рявкнул священник — но нет, это был епископ собственной персоной. — Стыд тебе и позор, что ты помыслил такое!
— Прошу прощения, епископ, — пробормотал Рауль.
— А что стряслось? — поинтересовался Род.
Все вздрогнули и обернулись — не слышали, как он подошел.
— А ты почему не спишь? — осведомился епископ недобрым голосом.
— А я как раз брожу, чтобы сон нагулять. Услышал шум, подошел. Что–то случилось?
Епископ посмотрел на него, подозрительно прищурившись.
— Эстер и Нейл пропали. Как будто не знаешь.
— Если они пропали, то разницы нет, знаю ли я про это, разве нет так?
— Говори учтивее с епископом! — рявкнул один из стражников.
Род одарил его недобрым взглядом.
— Я с каждым разговариваю с той учтивостью, коей он заслуживает.
Стражник потянулся за дубинкой, но епископ удержал его.
— Не надо, Рауль. Не позволяй ему разжечь в тебе страсти. — У Рода он спросил: — Что тебе известно об их исчезновении, чужеземец?
Род пожал плечами.
— А что мне знать? Просто уж если вы толкуете о парне и девушке, так они небось влюблены друг в дружку.
— К несчастью, да, — проворчал епископ. — Но столь чудесная девушка слишком хороша для такого еретика.
— Еретика, говорите? — Род резко взглянул на епископа. — А я так понял, что у вас тут еретичество не дозволяется.
— Не сомневайся, мы дьявола из него изгоним, и очень скоро. Так что тебе известно?
— Да ничего мне не известно. Но если уж они — влюбленная парочка, так разве они не станут искать укромное местечко, где бы побыть наедине?
Глаза у крестьян засверкали недобрым огнем. Епископ поежился.
— Не дай Бог! Да и не может такого быть. Наши славные сестры всю деревню обшарили, в каждый уголок заглянули, в каждую щелочку.
Род нисколько не сомневался в том, что монахиням известны все укромные уголки до единого и что они везде развесили таблички: «ВХОДА НЕТ».
— И этого тоже искали, как его… Роб… Запамятовал, как звать еще одного, который тоже пропал?
— Робле, — выдавил высокий стражник.
— Ага, точно. А он не мог укрыться где–нибудь.
— Мы про это уже толковали, — напомнил Роду стражник.
— Ну да! — Род просиял. — А может, он детишек нашел?
— Не дай Бог! — прошипел епископ. — Заморочит им головы ересью, как сыну заморочил!
— Ну хорошо. Может, он один где–то прячется. Вы же велели, чтобы с ним никто не разговаривал.
— А почему бы ему не спать в своем доме?
— Воспоминания мучают, — нашелся Род. — От воспоминаний тяжко одному оставаться.
Епископ пристально уставился на Рода.
— Сдается мне, что ты больше обо всем этом знаешь.
— Откуда? Я вам все сказал.
— А я говорю, что ты лжешь!
Стражники мгновенно схватились за дубинки, собака остервенело залаяла.
— Солгать я никак не мог, — рассудительно проговорил Род. — Потому как я все больше вам вопросы задавал.
— Тогда я спрошу тебя прямо, — гаркнул епископ. — Это ты велел презренному Робле и двоим заблудшим овечкам спрятаться?
— Спрятаться? Нет.
— Ты помог им бежать! — взвыл епископ.
— В смысле — покинуть деревню?
— Называй как хочешь. — Епископ прищурился. — Ты сделал это?
— Ну, если вы так ставите вопрос… Да.
Стражники бросились к нему. Собака истерически залаяла.
Род крутанулся на месте, присел — и исчез. Стражники оторопело вертели головами и вдруг увидели Рода за спиной у епископа.
— А зря, — дружелюбно проговорил Род, — вы натравливаете на меня своих молодчиков. Я крепче, чем кажусь на вид.
— Взять его! — отрывисто бросил епископ.
Трое верзил снова кинулись к Роду.
Он увернулся, завертел куотерстафом и стукнул одного из стражников по лбу. Тот упал на колени, схватился за голову — и выпустил из рук собачий поводок. Пес свирепо оскалился и побежал к Роду. Род отпрыгнул в сторону, и в следующее же мгновение между ним и собакой оказался самый высокий из стражников. Через секунду Роду пришлось закрыться от дубинки третьего стражника. Тот точно оказался сильнее, чем казалось на вид. От удара у Рода руку свело, и боль напомнила ему о том, что он уже не так уж молод. Но он ухитрился перестроиться и вогнал рукоятку своего посоха под ложечку противнику. Тот рухнул на колени и чуть не задохнулся.
Собака перепрыгнула через него и, сверкая глазами, нацелилась зубищами на глотку Рода.
Род отпрыгнул. Псина зависла в воздухе, но приземлилась неудачно — на бок. Покуда она готовилась к новому прыжку, Род размахнулся и врезал ей куотерстафом по башке. Потом ему пришлось резко развернуться и выбить дубинку из рук первого стражника. Тот взвыл и сжал рукой ушибленные пальцы другой руки, но в это время Род получил удар сзади по плечу. Левую руку сковало болью, он повернулся, отбежал назад и завертел куотерстафом, как барабанной палочкой. При виде бешено вращающегося посоха стражник растерялся, а епископ заорал:
— Пьер! Хьюго! Монморэнси! Что вы стоите и глазеете! Взять его!
Но крестьяне медлили — они видели, как упал самый рослый и сильный из них!
— И не пробуйте! — процедил сквозь зубы Род. — Я — рыцарь!
— А одет как крестьянин!
— А я скромный. И переоделся просто так.
Третий стражник наконец поднялся на ноги, свирепо осклабился и шагнул к Роду.
Левая рука у Рода сильно болела, поэтому он, держа куо- терстаф правой, помог себе телекинезом. Посох с треском стукнул по руке здоровяка, сжимавшей дубинку. Он с воем выронил дубинку, а Род, воспользовавшись удачным моментом, треснул его посохом по башке. Удар оказался метким. Стражник без чувств рухнул на землю.