Выбрать главу

   — Благодарю, господин мой, — выдохнула она, и их губы слились в долгом поцелуе. Когда они наконец отстранились друг от друга, Гвен улыбнулась, опустила глаза, а потом снова посмотрела на мужа. — И ты боишься, что Магнусу не встретится женщина, которая сумеет стереть из его памяти воспоминания о других?

   — Или хотя бы добьется того, что эти воспоминания потеряют для него значение? — Род пожал плечами. — Может быть. Но ему придется долго ждать встречи с ней — и именно сейчас эта встреча под большим вопросом.

Гвен широко раскрыла глаза.

   — Все так плохо?

И тут ее взгляд стал отстраненным. Она сосредоточилась на образах, которые непосредственно улавливала сознанием. Видимо, ей довелось пережить нешуточное потрясение — она вытаращила глаза и поежилась.

Род мгновенно настроился на телепатическую связь с женой и уловил отпечаток эмоций сына.

   — Силы Небесные! — воскликнула Гвен. — Он погрузился в такую глубокую тоску, что, похоже, жаждет смерти!

   — Но как же так? — простонал Род. — Он только что покончил с парой дамочек–хищниц, по сравнению с которыми волчицы смотрелись бы просто душками!

Гвен кивнула. Взгляд се был полон мрачной решимости.

   — Именно потому что он недавно получил отставку, он и стал так уязвим, господин мой.

   — И наоборот, — проговорил Род. — Поэтому он — не в самом лучшем расположении духа, чтобы различать хороших женщин и дурных.

   — Последняя уже успела соблазнить и ранить его. — Лицо Гвен от гнева потемнело. — Она ранила его и… выбросила. Сколько прошло времени с мгновения их встречи, супруг мой?

   — Ночь и день. Мне не хотелось смущать Магнуса, я не пошел за ним по пятам.

Гвен удивленно покачала головой.

   — Как же такая, как она, способна так быстро увлекать добродетельных мужчин, высасывать их сердца, а потом — выбрасывать! Пойдем, господин мой. Найдем его и освободим от ее чар.

Род догнал Гвен и взял ее за руку.

   — А я думал: вот они подрастут — и мы сможем немного расслабиться, перестанем волноваться о них…

   — Никогда не перестанем, супруг мой. Начнем поиски.

11

Магнус сидел на берегу свинцово–серого озера, опустив плечи и погрузившись в тоску. Род и Гвен в изумлении остановились — такое бездействие было так не похоже на их сына!

Гвен подошла, опустилась рядом с Магнусом на колени, коснулась ладонью его лба.

   — Что мучает тебя, сынок?

   — Любовь, — отозвался Магнус равнодушно. — Я замурован в ней.

Целую минуту Гвен смотрела в одну точку и пыталась разглядеть, что творится в разуме Магнуса. Наконец она встала и покачала головой.

   — Все не так просто, супруг мой. Перед нами — работа опытной колдуньи, умеющей внушать другим свои мысли.

   — Проективная телепатка? — Род нахмурился. — Выходит, она его, можно сказать, загипнотизировала?

   — Да, и очень старательно. Ты называешь такое состояние, если я не ошибаюсь, «постгипнотической суггестией». Так вот, эта суггестия держит его крепче любого заклятия.

У Рода заныло сердце. Для того чтобы суггестия сработала, гипнотизерша должна была задеть какую–то струну в душе Магнуса — такую, какая издала бы звук отчаяния, уныния. Что же произошло с его сыном? Мальчик всегда был так подвижен, так полон положительных эмоций…

   — Вставай, сынок, пойдем! — воскликнул Род. — Не позволяй врагу завладеть тобой окончательно!

Магнус одарил его рассеянным взглядом.

   — Как же она может быть моим врагом, если я люблю ее без памяти?

   — Она — враг, Магнус. Она хотела сделать тебе больно — и это ей удалось. Еще как удалось! Понимаю, это грубо, но ты должен постараться забыть о той черной патоке, в которую погружено твое сердце!

   — Не могу.

   — Но ты же понимаешь, что это чувство — не настоящее! Ты понимаешь, что она связала тебя по рукам и ногам иллюзией!

   — Нет, отец, дело не только в иллюзии. У меня изменено гормональное равновесие и функция мозга. Ведьмин мох был обработан так, что изменил мои гены — пусть и совсем незначительно.

Гвен ахнула. Род вытаращил глаза.

   — Ведьмин мох? Что она сделала? Опоила тебя приворотным зельем?

   — Да. Но очаровала она меня с первого взгляда. Зелье только помогает тому, чтобы я не мог сбросить чары.

   — Постарайся, сбрось их! Ни одна средневековая роковая женщина не может столько знать о физиологии!

   — Ей это не было нужно. Ей достаточно было пожелать определенного действия. Ты же знаешь, что ведьмин мох умеет принимать какую угодно форму и обличье. Это растение реагирует на мысль телепата и потому способно менять мысли реципиента. В итоге в той массе взаимодействий, которая формирует наше тело и разум, одно изменение влечет за собой другое. Нет, я отлично представляю себе, что она со мной сделала, но это ничего не меняет. Я отчаянно люблю се и сделаю для нее все, чего бы она ни пожелала.

   — Но ты же понимаешь, что это не естественное, спонтанное чувство — не истинная любовь, а синтезированная эмоция!

   — Да, все это я понимаю — но что толку от моего понимания? От чувства никуда не деться, его не изменить. — Магнус в тоске глубоко вздохнул. — О, отец! Мне кажется, что кровь вытекает из моего сердца по каплям — и я ничего не могу сделать, чтобы остановить кровотечение!

Род умоляюще посмотрел на Гвен.

   — Ты можешь что–нибудь сделать?

Гвен покачала головой.

   — Попробовать можно, но, боюсь, толку не будет — даже если получится, исцеление станет таким же жестоким, как сама болезнь. Пойми: сердечные хвори таковы, что мать не должна лечить их. Лечить Магнуса нужно не так.

   — Но должна же быть хоть какая–то надежда!

Гвен вздохнула.

   — Есть одна колдунья, о которой я слыхала. Она наделена даром целительства и могущественной жизненной силой.

Род недоверчиво сдвинул брови.

   — Она более искушена в волшебстве, чем ты? Вот не думал, что в Грамерае найдется такая волшебница.

Гвен посмотрела на Рода и улыбнулась.

   — Спасибо тебе за комплимент, супруг мой. Я и вправду многое умею, и все же есть кое–какие виды волшебства, в которых другие искушены больше меня.

   — Но таких пока немного?

   — Кроме моих детей — немного. Эта колдунья живет на западе и в тонкостях жизни понимает лучше других.

   — Странно, что я никогда о ней не слышал.

   — Немногие знают о ней. Она не ищет славы и не слишком любит заниматься целительством. Она старательно хранит свои секреты, даже имени своего не называет — и никогда не станет лечить того, кого могут исцелить другие. За дело она принимается только тогда, когда человеку грозит смерть.

Род взглянул на бледное лицо сына, на его опущенные плечи.

   — Он годится по всем показаниям. Но как он найдет ее?

   — Он должен ее разыскать. Эльфы говорят, что ее оберегают дозорные — существа, выслеживающие тех, кто страдает так сильно, что только она может помочь им. Они и отводят к ней таких страдальцев.

   — А сами эльфы, выходит, не знают, где она обитает? — Род нахмурился. — И все–таки, насколько она могущественна, эта колдунья?

   — Я сказала тебе: она знает о жизни все — как о ее внешней стороне, так и — что более важно — о внутренней. Эльфы наделены жизнью. Нет–нет, она даже их способна обмануть. Они могут сказать только приблизительно, где она живет, а поведать могут только о тех, кто побывал у нее и кого она исцелила.

   — Отлично. А с этих счастливцев она наверняка берет обет молчания. Вот только эльфы — мастера читать чужие мысли. Итак, где она обитает?

   — На Западе, как я уже сказала. Она живет где–то около узкого озера, затерянного посреди гор.

   — Наверняка это излучина реки, отрезанная от основного русла, — понимающе кивнул Род. — Но, как правило, подобные водоемы располагаются неподалеку от нового русла. Значит, можно пойти вдоль берега, верно?