В голосе Грегори прозвучало столь искреннее разочарование, что Векс счел это сигналом для беспокойства. Однако он был так запрограммирован, что соврать не мог.
— Я в этом не уверен, Грегори. Твой отец просил монахов не говорить ему, если они решат поступить так.
— Да, и этим я горжусь, — признался Род.
— Поэтому, — резюмировал Векс, — монахи могут уничтожить кристалл, а могут воспользоваться им как инструментом для исследований. Мы просто не знаем, что будет.
— Зато мы знаем, что ни за что не сможем забрать кристалл у них, — сердито буркнул Джеффри.
— Совершенно верно, Джеффри. — Векс порадовался тому, что самый трудный из его учеников наконец смирился с этой мыслью. — Цел будет кристалл или его уничтожат — он отправился туда, где от него никому не будет зла.
Джеффри вдруг споткнулся и вскрикнул:
— Ой!
Все замерли и притихли, потому что вскрик мальчика отозвался очень странным эхом.
В тишине стала слышна музыка.
— Она громче звучит, — заметил Грегори.
— И как–то… мощнее, — добавил Джеффри и принялся качать головой в такт.
— Джеффри, — скомандовал Векс, — успокойся.
Мальчик обиженно зыркнул на коня.
— Да я не шевелился, Векс!
— А вот и нет! — возразил Грегори и посмотрел на Векса, широко раскрыв глаза. — Что же это за волшебная штука такая, Векс, что она заставляет тело человека двигаться, а сам он этого даже не замечает?
— Это та музыка, которую играют камни, Грегори, — ответил Векс. — Ее принято называть рок–музыкой. Пойдем посмотрим, обо что запнулся Джеффри.
Они вернулись на шаг назад и раздвинули ветки кустов. И конечно же, на земле лежал он — двойник первого найденного детьми камешка.
— Мы не ошиблись! — воскликнула Корделия, сжала кулачки и запрыгала от радости. — О! Наш опыт удался, Векс?
— Да, Корделия. Наша гипотеза подтвердилась. Теперь нужно собрать побольше данных.
— Отлично! — Корделия опустилась на колени и подняла с земли камешек.
— Ой! — хихикнул тот.
— Он тверже первого! — удивилась девочка.
— А все–таки мягкий.
Джеффри ткнул камешек пальцем, и тот заливисто расхохотался.
— Дай мне! Дай мне!
Грегори сел на корточки, потрогал камешек пальцем, и тот так расхохотался, что даже закашлялся — но в пределах ритма, конечно.
— Не надо! — пищал он, ритмично кашляя. — Ой, я умру от щекотки!
Корделия бросила камешек на землю и вытерла руки об юбку.
— Так ты живой? — спросил Грегори.
— О да, я не какая–нибудь там окаменелость, — хихикнул камешек. — Ой, я так не смеялся с тех пор, как последний раз разорвался!
— В последний раз? — Магнус пристально уставился на камень. — Значит, ты делишься часто?
— Ну, за час–то я не разделюсь… Ой! — заливался смехом камешек. — А только… хи–хи–хи, когда стану побольше!
— А сегодня ты делился?
— С кем? Чем делился? Или ты хочешь узнать, на что делится сегодня? На утро и вечер, само собой. Но только это не я делю, это светило.
— Кто кому светил? А, это ты про солнце! И ты разделился тогда, когда оно стояло высоко–высоко?
— Да, малый, и я так делаю каждый день! Тут, в теньке, плодородная почва! И на почве этого плодородия я пложусь, как только могу!
— Ты только плодишься? Ты не трудишься?
— Нет, я живу только для того, чтобы играть музыку! Вот веселое житье!
— Ага, пока есть ведьмин мох, чтобы можно было докатиться до него, — фыркнула Корделия. — А что это ты жестче стал?
— А состарился. Старясь, все на свете становится жестче.
— Ну, не все, — поспешно возразил Род и бросил взгляд на Гвен.
— Это не совсем справедливое утверждение, — согласился Векс. — И все же явление достаточно распространенное, вынужден признать.
— Но если с этим камнем произошло то же самое, что с его родителем…
Магнус застыл и задумчиво воззрился на деревья.
— Ага. — Грегори вытянул руку. — Ты продолжаешь тот вектор, который мы мысленно прочертили, братец!
— Еще одна гипотеза?
Векс тут же навострил уши, услышав слова, имеющие отношение к науке.
— Да нет, пока только данные, подтверждающие предыдущую. Если мы пойдем дальше назад по этому вектору, Векс, мы найдем родителя этого камешка.
Векс рассудительно кивнул.
— Вполне разумная экстраполяция, мальчики. Однако времени у нас не так много. Давайте–ка отправим глаз- шпион.
Лука седла приподнялась, и над ней взлетело вверх металлическое яйцо.
— Здорово! — воскликнула Корделия, и дети столпились возле холки Векса. Квадратик синтетической шкуры коня отъехал в сторону, и на его месте возник видеоэкран. Экран загорелся, и на нем возникло изображение ближайших окрестностей с высоты птичьего полета. Дети увидели голову Векса, его шею и спину, собственные головы, склонившиеся к экрану. Постепенно изображение стало уменьшаться в размерах и уплыло влево.
— Я об этом не знала, — сказала Роду Гвен.
— Извини, все забывал сказать, — смущенно проговорил Род. — Напомни, я на днях поищу для тебя полную инструкцию.
Камешек вдруг зазвучал громче — наверное, обиделся, что про него все забыли.
— Корделия, — сказала Гвен. — Перестань притоптывать ногой.
Корделия набычилась, но топать перестала.
На экране стремительно проносились зеленые поля листвы. Глаз–шпион мчался к западу. Но вот он вдруг замедлил полет и остановился.
— Триста метров, — сказал Векс. — То же самое расстояние, какое мы прошли от первого камня. Включаю звук, дети.
Под экраном располагалась сетка, а за ней — динамик. Оттуда донеслась музыка — быстрая, с еще более тяжелым и навязчивым ритмом. Она не совпадала по рисунку с той мелодией, которую играл камешек. Дети недовольно поморщились, и Векс выключил звук.
— Поблизости определенно есть еще один музыкальный камень. Пусть глаз опустится, Векс.
Зелень на экране как будто поднялась вверх, заполнила собой весь квадратик, уплыла за его края и вскоре сменилась коричневатым ковром опавших листьев. Появился куст, и его изображение начало расти и росло до тех пор, пока детям не стали видны каждая веточка, каждый листик.
— Вон он! — прокричал Джеффри.
— Как раз там, где мы ожидали, — гордо проговорил Магнус.
— Тоже серенький, только темнее. — Корделия поджала губы. — Он будет еще тверже этого, как думаешь, Векс?
— Учитывая, что этот камешек оказался тверже первого, найденного нами, и учитывая также его утверждение, будто отвердение приходит с возрастом, я бы сказал, что такая возможность не исключена, Корделия. Можете высказать еще какие–нибудь предположения?
Дети умолкли, обескураженные вопросом, и некоторое время молчали. Наконец Магнус взял слово.
— Ты хочешь сказать, что если мы продолжим поиски в этом направлении, мы найдем еще камни.
— Это представляется мне вероятным.
— Значит, чем дальше мы будем продвигаться, тем жестче они будут становиться[2]? — спросил Джеффри.
— Я бы рискнул предположить, что это так, но глаз–шпион этого проверить не может.
— Но зато он может проверить, есть камни вообще или нет, — сказал Магнус. — Пошли–ка его дальше. — Магнус поднял голову, оценил угол падения солнечных лучей и добавил: — Дальше на запад, Векс.
Изображение на экране сморщилось — глаз–шпион набрал высоту, а потом размазалось — он набрал скорость.
— Гипотеза: чем дальше мы будем уходить на запад, тем больше камней мы будем находить, и каждый из них будет попадаться нам на расстоянии приблизительно в триста метров от предыдущего, — постулировал Векс. — При этом каждый новый камень будет жестче, хотя мы не можем в этом удостовериться.
— И еще — темнее! — выкрикнула Корделия.
— И музыка будет громче и мощнее! — добавил Грегори.
— Жестче, темнее и мощнее в музыкальном отношении, — суммировал Векс. — И почему же мы провели такую экстраполяцию?