– Пять-шесть юных красавцев – это, по-моему, немного чересчур. Сойдёмся на двоих?
– Разве у тебя нет «первого правила борьбы с водяными», или как там это называется? – усмехнулась гидромантка.
– У Речной Воровки были атрибуты справедливого воровства. Ты же понимаешь, какую пользу она могла бы нам принести.
– Но ты ведь не знал об этом, когда полез в треклятую воду.
– Хорошо. Трое красавцев-слуг, – сказал Никодимус. – Это моё последнее слово.
Крик со стороны баржи заставил их оглянуться. Что-то так пошло не так, и два судна столкнулись, опасно накренясь. Взвыв, Рори сиганул с носа баржи в воду.
– Ну, по крайней мере, – Дория вздохнула, – ты не угробил друида с кузнецом. Может быть, им удастся протянуть дольше, чем один сезон.
– Оба держались бодрячком.
– Теперь я понимаю, как именно разыскала тебя на твоём высоком и одиноком насесте, – она замолчала и кивнула на корму, где сэр Клод, перегнувшись через ганвейл, наблюдал за Рори.
Друид плыл вдоль борта и, периодически прикасаясь к нему, редактировал заклинания в дереве.
– Сэр Железные Штаны поведал мне, что Речная Воровка утверждала, будто одна из составляющих её божественной совокупности явилась с Древнего континента. Кроме того, сэр Стальной Шлем доложил, что у неодемона было лицо твоей дочери.
– И не наврал. Я велел сэру Клоду рассказать тебе обо всём, но чтобы никто не подслушал.
– Он так и поступил.
– Можно ли теперь узнать, действительно Речная Воровка была с Древнего континента или нет?
– Учитывая, что Конопатый, – она показала на рыжую голову Рори, торчащую из воды, – прикончил всю команду неодемона до того, как мы успели их допросить… Боюсь, ничего в голову не приходит.
– Это я виноват. Надо было приказать Рори оставить, по возможности, парочку.
– Надо было. А ещё надо было вовремя разбудить меня.
– Согласен.
– Что до лица Леандры… Кроме того, что это молодое и красивое лицо, других резонов, зачем богине оно понадобилось, я не нахожу.
Никодимус кивнул и сменил тему.
– Что ты думаешь о сэре Клоде?
– Ну, – Дория смерила рыцаря взглядом с ног до головы, – у него достанет сарказма, чтобы вписаться в наш отряд. Думаю, ему вполне можно доверить исполнять свой долг, особенно если оный будет включать в себя свары с Конопатым. Я не в силах разобраться в их отношениях. Они были знакомы друг с другом прежде?
– Нет.
– Может, в какой-нибудь стычке между лорнцами и дральцами один из них убил брата другого или что-то в таком же роде?
– Оба это отрицают. В их досье тоже ничего похожего не было. Напротив, сэр Клод – ветеран войны Золотого Меча на севере Лорна, а Рори сражался в Войне Белолесья на юге Драла. Вряд ли они приближались друг к другу хотя бы на сотню миль до того, как присоединиться к нам.
– Тогда я не знаю, что и думать, – Дория задумчиво хмыкнула. – Наверное, органическая неприязнь. Между прочим, лорд хранитель, что будем делать, чтобы не допустить нового воплощения Речной Воровки?
– Магистра, ты – мой советник. Предполагается, что советники дают советы.
– Я слишком стара для своей работы. Потому-то и подалась в политику.
– Хорошо. Учитывая ипостаси Речной Воровки, думаю, не ошибусь, если скажу, что её культ распространён в прибрежных деревнях.
– Намекаешь на пресловутое стремление к справедливости?
– Городские боги воровства куда более безжалостны.
Дория покачала головой, словно взвешивая все за и против.
– Она тройная божественная совокупность, так что трудно судить наверняка. Может, городской бог воровства слился с древней речной богиней бедности.
– Пять тысяч воров, молящихся у единственного ковчега? – Никодимус вскинул бровь. – Такое возможно только в Шандралу. У Леа проблемы с сельскими неодемонами, с городскими же она управляется в два счёта. Если бы где-то там объявилась свежеиспечённая богиня воровства, Леа бы знала.
– Значит, – Дория пожевала губу, – ты считаешь более вероятным, что пять тысяч прибрежных жителей начали молиться о том, чтобы разжиться добром, перевозимым между Матрупором и Шандралу? Самая бредовая идея из всех, которую я когда-либо слышала.
– Отрадно получить столь высокую оценку, магистра.
– Что же, тогда возвращаемся в Шандралу и предлагаем принцу-регенту изыскать возможность и деревням получать выгоду от речной торговли? Может, им взимать плату за пользование рекой? Или корона за свой счёт построит храмы и школы, поделившись доходами?