– Леди Лея покинула вас? – с деланным изумлением воскликнула она. – Ни за что не заподозришь ссоры, когда она так часто прибегает к вашим советам и охотно угощается пирожными, нанося визит!
– Уточню у нее за обедом в “Шафране”, – тотчас перестроился Лис, одаривая Виолу ответной мягкостью. – Может быть, господа извещаются о планах моей суженой ранее меня.
Важно оставив зал, они отдалились от парфюмерной лавки к центру Соборной площади, где Виола перестала подыгрывать, сникла и собралась одернуть свою руку.
– Благодарю за вашу опору, Алессан Диегович, – признательно сообщила она. – не смею более вас держать.
– Мои пятничные утра принадлежат “Щепке” до середины лета, вы не забыли? – возразил маг с великодушием. – Сегодня только четырнадцатое.
– Чем же я могу быть вам полезна? – отозвалась Виола скучно.
Легкость в тоне Лиса давно научила ее сторожиться, а не таять, хотя она продолжила безропотно идти с ним к центру площади.
Квадратная площадь, самая пространная и самая людная в городе, не ведала девицыной печали. Окруженная храмами с трех сторон, на четвертой линии она втиснула десятки маленьких респектабельных лавок. Редкая барышня могла миновать их, не замерев у дорогих витрин хотя бы для того, чтобы глянуться в коварное ростовое зеркало.
Виола с успехом запрещала себе рассматривать эти торговые ловушки иначе, чем как будущих своих заказчиков – ей были не по карману даже шляпные на улице Резного листа, что уж говорить о самых модных. Зимой она, однако, приметила здесь удачный уголок для будущего переезда “Щепки” между ювелирной лавкой и манящим чертогом южных сладостей.
Место еще занимала аптека – скользнув по ней глазами, Виола пуще пригорюнилась и отвернулась к зачарованному фонтану в центре площади.
Алессан вел усталую барышню прямо к нему, минуя стайку благородных чад с их няньками, идиллически кормящих столь же шумное полчище воробьев.
– Присядемте здесь.
Виола с подозрением посмотрела на широкий мраморный бортик фонтана, ставший одной сплошною лужей. Брызги и так уже достигали ее лучшего платья.
Для нехитрых чар достало бы и мысленной указки, но маг, не изменяя себе, совершил небрежный оборот свободной кисти. Послушный полукупол раздался вширь, досуха отирая бортик и становясь между парою и фонтаном подобием изящной полуарки.
Алессан угадал – это скромное чудо с оседающей на стенках искристой моросью, как и прежде, не оставило девицу равнодушной, хотя умиление она выказала только кротким согласием задержаться.
Устроив леди на белый мрамор со всем показным почтением, юноша сел в пристойной дали от ее оборок. Несколько самых отъявленных воробьев тут же запрыгали по щиту над парою, соря крошками.
– Себастьян Базилевич говорил с вами? Рад за него и свою кузину, – юноша сходу обозначил высоту своей осведомленности.
На сей раз он даже не хвалился – лишь пожелал избавиться от недомолвок и трудностей в беседе, ибо к барышне у Лиса зрел существенный вопрос.
Виола хотела бездумно ответить что-то положенное случаю, но вдруг нашла себя к этому неспособной.
– Что вам за радость донимать меня в тяжелый день, Алессан Диегович? – спросила она, с вызовом смотря в его назойливые очи. – Хотите, чтобы я признала свое поражение вслух? Извольте, я не преуспела. Возможно, вы управились бы лучше.
Лис удержал положенный изгиб левой брови, как слишком холодный для данных обстоятельств, и просто озадаченно посмотрел на маленькую соседку.
– Брат передал вам, какое щедрое предложение получил от моего отца? – осторожно справился он.
При поминании восторженного Себастьяна Виола уступила в неравной дуэли взглядов и с печалью отвернулась к собственным рукам. Осанка ее потеряла образцовость.
– Я счастлива, что он будет служить в Приказе, – почти буркнула она, оставляя положенный барышне тон.
Теперь-то она магу для которой надобности? Жаждет вдобавок еще извинений?
Лис, впрочем, казался не высокомерным, а удивленным так основательно, точно девица обратилась к нему на тассирском.
– Разве Себастьян Базилевич не сообщил, что отказался?
Виола в одночасье вытянула спину, распугивая стайку над собою.
– То есть как – отказался?
– Как? – фыркнул тоже не вполне изящно Лис. – Категорически. “Щепка”, мол, предел его мечтаний.
“Предел его мечтаний!”
Блаженство затопило сестру-распорядительницу до кончиков ее ногтей. Проезжая карета звенела, как парадные литавры, а грязные от брызг и пыли столичные воробьи показались райскими птицами.
“Отказался! Сам!”
– Он сошел с ума, – восхитилась Виола, артикулируя с большим трудом от распирающей улыбки.