- А теперь признавайся ты. - потребовал юноша, - Это из-за него ты такая измученная? Генри виновник твоих неприятностей, да? Я подозреваю, что мы не могли тебя навешать потому что герцог опять что-то сделал тобой. Просто приказано было не разглашать общественности. – Опять он заблуждается.
Я мягко улыбнулась и осторожно, прощаясь прикоснулась к его губам.
Часы в комнате глухо простонали, напомнив о позднем времени и о том, что мое завтра вот-вот наступит. В душе вновь начала просыпаться тоска, которую недавно предали анафеме. Времени осталось так мало. И это ощущение погони, того, что не успеваю согреть свое сердце его любовью видимо вновь открыло мои чары. Интуитивно я ощутила, что вот, сейчас, сию секунду мне будут подчиняться.
- У меня все хорошо. – соврала, глядя в мутнеющие глаза Адриана. – Запомни. Меня не нужно спасать. Прижалась лобиком к его груди, вздохнула и наконец решилась.
- Адриан. Ты слышишь меня и выполнишь сказанное. – Во рту пересохло. Появилось знакомое, уже желаемое головокружение. Начала волшбу еще ориентируясь на знания основ ментальной магии. – Наша симпатия – расплывчатый туман. Он рассеивается. Его больше нет. На душе спокойно и тихо, возникает ощущение внутреннего безмолвия.
Обущение было сходно с тем что я испытала во время танца в буран, благодаря которому был призван Снега. Однако в этот раз в душе вместо торжества выл сквозняк тоскливого сожаления. Руки дрожали, а сердечко ныло и умоляло не отпускать, бороться, держаться за Адриана. Я взглянула в зеркало за спиной любимого, чужие, словно не мои янтарные, наполненные чарами глаза затягивали. Головокружение и тошнота усилились настолько, что с трудом удержалась на ногах. Каждая слеза рано или поздно высыхает, рана заживает, а шрамы растягиваются. Даже на сердце. Глядя самой себе в глазах я решилась сказать.
- Утром мы проснемся, и наша любовь окажется минувшим сном. – а сжав кулачки выдавила из себя – Адриан, твоей любви, твоей влюбленности нет. Я твой друг, но не любимая. Симпатия, но не привязанность.
Потому что сын архимага не поймет чародейки. Никогда. Потому что моя судьба за пределами Чайрина, в котором его ждет, блестящее будущее. Любимому не стреляют в спину. Ему смотрят в глаза.
- Ты забываешь сказанное. Слова рассеивается, как тают облака. Тебе уютно и хорошо. Ты помнишь, как весь вечер мы сочиняли песни и вместе творили музыку. Мы друзья. Ты счастлив. Готов идти к своей мечте и карьере. Генрих не твой враг. - вздохнула, криво усмехнувшись. - Тебе он король.
В какой-то момент творимая волшба скинула с меня пелену уныния. Я видела как просветлело лицо Адриана. Как его мимику озарила искренняя улыбка, а в глазах появилась решимость и сила.
Огородив боевика от переживаний я отступила. В тело возвращалась энергия. Сотворенная волшба стала все-таки своеобразным глотком свежего воздуха, сбросившего с сердца терзающие его неуверенность и сомнения. Было ощущение, словно вынырнула из глубокой толщи воды, что не давала дышать и незаметно сдавливала тело. Призванный демон, сидящий, в углу комнаты жалобно заскулил, отползая от меня подальше. Подозрительная реакция не особо в тот момент смутила. Не до него было.
- Придёт время, и ты все вспомнишь. Чары спадут, когда твои чувства ко мне не станут мешать достижению твоих целей. Услышь, исполняй приказ и верни свою волю.
Парень несколько раз моргнул. Он непонимающе взглянул на мои трясущиеся конечности, а после резко оглянулся на часы.
- Ого! Как мы засиделись с тобой! Слушай, завтра же на первую пару!.. – он по-доброму причитал о том, что бессовестно задержал девушку и как теперь бедной мне завтра будет сложно вставать на пары. Я же ликовала и молилась Стихии, чтоб та хоть как-то заглушила тупую боль расставания в моей душе.
Ворочалась от бессонницы в ту ночь долго. Сон не шел, гонимый переживаниями и жгучим сожалением о возникшей к боевику симпатии. Периодически я вставала, дабы сжать в руках мамино письмо и в том найти себе утешение. Даже Снег, что взял за привычку спать в моей постели старательно избегал моих прикосновений.
Под утро, усталость все же оказалась сильнее эмоций и заставила меня уснуть.
С наступлением рассвета прошлое осталось в прошлом. Я не забыла того, что между нами было, нет. Но временно отпущенная близость - была моим светом, стала источником внутренней силы. С благодарностью вспоминая каждое прикосновение, каждый поцелуй, подаренный Адрианом, верила, что не пожалею о своем решении защитить его сердце. Знала, что так правильно для нас обоих. Так нужно. Лучше для всех.