Стоит признать, после того как Дракон покинула Чайрин, моя жизнь стала одним непрерывным процессом обучения. Мне самой собственная загруженность чем-то напоминала стенания человека, который стремясь уйти от неизбежной гибели безуспешно бросается ползти вверх по отвесной скале… и раз за разом падает. Вот и я сколько бы не прыгала, течение времени это не меняло. Сколько бы не набивала учебными знаниями голову – память не возвращала личные воспоминания.
Не смотря на плотный график, мне было не до жалости к себе. Интуиция уверяла, маловероятно, что меня пожалеет кто-то из окружающих. Чайрин будет за меня сражаться, только если я буду незаменимой: магом, управленцем или просто невестой, но уникальной, сделавшей больше остальных, той, кто выжмет из себя максимум исключительных возможностей. А если своей родине я окажусь не нужна, тогда тем более навыки боя и знания по выживанию пригодятся. Клянусь всем светлым, просто так сдаваться и одевать кандалы не стану.
Герцог же был категорически против моего возвращения в альма-матер, настаивал на индивидуальном обучении, однако каким-то чудом я убедила его в посещении лекций и практикумов. И все-таки без персональной программы подготовки обойтись не удалось даже в стенах академии. Формально моя фамилия была записана в группе боевой магии, а по факту нас обоих с герцогом гоняли преподаватели обоих факультетов. Даже каникулы не стали исключением – наверстывали пропущенное и забытое. Потому мечты вернуться в поместье и отдохнуть остались лишь мечтами. Мотивации хватало дабы пылать интересом ко всем предметам сразу. Магическая защита -чудесно, боевые плетения – еще лучше, яды-вовсе подарок судьбы, физических подготовка - практика ещё свежа в памяти – пыхтим и работаем, а теоретические знания таких предметов как политология или история и вовсе приводили в восторг. Особенно, когда на очередных собраниях, советах, совещаниях чувствовала себя чуточку менее ничтожно, нежели встречу тому назад. Неуверенность все ещё фонтанировала во мне. Орденов собственной осведомленности себе не вручала, но понемногу начинала осознавать систему управления государством. Но, дракона мне за спину, как же все отличалось на практике от теории! Ученые мужи и политики не сразу, но свыклись с вечным молчаливым моим присутствием, что позволило со временем, меньше краснеть, а больше слушать и опять-таки обучаться.
До обеда учебный процесс проходил в академии, после мы вместе с Генри отправлялись во дворец, где он активно воспитывал из меня свою «правую руку». К концу дня, ноги я именно волочила, поднять голову и пройтись ровной походкой было уже выше сил. По сей причине в Академию вечером, как правило не возвращались, жених отводил меня в выделенные покои во дворце, а утром вновь порталом мы «отдохнувшие» отправлялись на учебу.
На всех занятиях без исключения герцог стал моей нянькой. Объясняя тотальный контроль заботой о нашем будущем, его светлость переходил всякие рамки. Так в академии он отгонял от меня предполагаемых приятелей, лишал возможности участвовать в конкурсах, олимпиадах и празднествах, принял решение о нашем общем обучении в связке боевик-защитник, где роль «мага-на-передовой» (как между собой называли боевиков) отводилась мне. Его же стараниями отношения с группой не сложились, да и Кира иной раз подливала масла в огонь: задиралась и ехидничала, будто я чем-то ее обидела. Бесстрашная. У Генриха в отличие от меня очень хорошая память.
С началом нового учебного года стало труднее бороться с ленью: искушений с возвращением студентов в ВУЗ стало больше. Конечно, иногда дух бунтарства поднимал голову, хотелось хоть один день потратить на отдых, сделать себе праздник, посетить студенческий бал или вечеринку, но: «Кажется, ты хотела знать больше.» - останавливал Генрих мои редкие капризы. Оставалось глотать обиду, кивать и вновь возвращаться к учебе. Тратить силы на скандалы совершенно не желала – все равно бесполезно.
Периодически посещали мятежные мысли, о том, что воспоминания о студенческих беззаботных праздниках могут стать единой отрадой в том "перспективном" будущем, где на моей шее рабский ошейник. Не важно кто станет-таки хозяином этой безделушки: государство или Ричард. В такие моменты одергивала себя. Уверяла собственное сердце в том, что его светлость любит меня, а значит будет к моему мнению прислушиваться. И конечно, у нас впереди только светлое будущее. Ради которого я так старательно сейчас работаю...
Дни сливались в недели, те в месяцы да сезоны. В подобном ритме каждый день был похож на предыдущий. Редкими проблесками нарушения ежедневного расписания были сессии да практика. Втянулась в ежедневную рутину я примерно через полгода. Стала выносливей или накопила достаточный багаж знаний, но усталость уже не была вечной моей спутницей.