- Госпожа! – прозвучал полный ликования голос.
- Август! – и тут уже я не хуже того Жучка, поскальзываясь, бросилась по дорожке обниматься с нашим управителем.
Довольная, отметила, что он совсем не изменился, с момента нашей последней встречи: тот же невысокий крепыш, с сильнейшими, как тиски объятьями, светлой улыбкой и добрыми изумрудными глазами. Августу шел уже шестой десяток, хотя этих лет ему ни за что не дашь, на возраст намекали лишь ниточки морщин глаз и несколько уставший взгляд. Хотя может быть я просто не замечала возрастных изменений в дорогом человеке. Ведь он, как и мама с папой для меня всегда молодым будет.
От крайне вульгарного поведения по меркам светского, но не магического общества меня отвлекло тихое покашливание.
- Прости, Август. Будь так добр, сообщи родителям, его светлость оказал нам честь погостить несколько дней. - смутилась я, ощущая дискомфорт от осознания противоречивых социальных норм.
- Конечно! Добро пожаловать, ваша светлость! – тут же засуетился управитель, словно только заметил Генри - Пройдемте, в гостиную. Жаль только госпожа, отец ваш да братья в городе сейчас. Обещали к вечеру вернуться. Ожидаем вот-вот их возвращения. А леди сейчас предупрежу, вот сюрприз-то будет!
Еще какой! В последнем письме, я слезно просила прощение у маменьки за то, что из финансовых соображений останусь на празднование нового года в общежитии. Видимо Стихия посчитала иначе, подарив мне возможность увидеть родных. Пусть, и благодаря такой неожиданной причуде королевского племянника. А еще я уверяла маму, что с герцогом я не пересекаюсь даже на парах. Неловко вышло...
Август предложил нам пройти в гостиную. Расположиться мы не успели. Раздался спешный стук каблуков и в комнату, словно стихия ворвалась бледная маменька. Совершенно ясно, о непрошенном в ее доме госте, управитель уже доложил. Слава стихиям, мама умудрилась сохранить показательную невозмутимость. Присев в глубоком реверансе поприветствовала герцога в своем доме, заверив, что безусловно он может рассчитывать на гостеприимство нашей семьи. Первым делом, на грани светской вежливости, предложила его светлости пройти в выделенные герцогу гостевые комнаты. Добавила, что о скором ужине она уже распорядилась и в ближайшее время его попросят оказать честь присоединиться к трапезе в кругу семьи. В общем, временно отправляла Генри в дальний угол дома, на максимально безопасное расстояние. Слова учтивости давались ей непросто. Благо, Генри не стал усиливать подозрение маменьки. Поблагодарив, временно, в сопровождении Августа покинул наше общество.
- Дочь… - выдохнула маменька, стоило шагам за дверью стихнуть и бросилась ко мне.
Мне так этого не хватало все полгода учебы. Сжимая родную душу в объятиях, вновь чувствовала себя защищенной, бесценной, уникальной, незаменимой, родной, любимой, лучшей, лишь за то я это я. Лишь за то, что приехала. Вдыхала родной запах и удивлялась, как могла себе позволить так мало ей писать? Чувствовала, что она невероятно скучала и, слушая как рвется сейчас ее сердце осознала сколь страшную ошибку совершила, притащив сюда Генри с его дурацкими идеями. Она боялась. Переживала за меня, бессовестно притащившую змею в собственный дом. Никакая это не жертва во имя семьи. Я ошиблась. И с этим что-то нужно делать. Как-то уберечь родных от лишних переживаний.
- Рассказывай, ветерок. - смахнув слезы радости счастливо улыбнулась мамочка мне. – Куда тебя опять занесло? – разбивая мое сердце спросила она.
Ответить ведь не могла. Совсем. Даже мысли о том, как обтекаемо намекнуть маме на нашу с Генри договоренность, будили в крови клятву и жгли душу. Демоново заклятие! Почему я повелась на молчаливую просьбу герцога?
- Мама…- прикусила губу, собираясь с мыслями. – Мамочка, ты просто поверь, все хорошо. Переживать не стоит. – уверила ее, замечая, что она еще больше белеет.- Все правда под контролем. Генри он не просто так здесь. – осторожно выбирая слова попыталась объяснить ей. – Он собирается, по воле короля, отца восстановить на службу и Карла, Джереми и … все хорошо. – поясняла я запинаясь. - Не бойся только. – постаралась вновь ее обнять, но мама отступила, прищурив глаза.