-- Я люблю тебя, пап!
Папа со словами "ты мой ребёнок - ты знаешь, я люблю тебя, золотце" заводит свою гордость - мустанг и машина двигается медленно, набирая скорость, подальше от этого клуба, где я чуть только не распрощалась ни только с девственностью, но и жизнью. Папа спас меня. Его злобный звонок - это спугнуло Славу... но надолго ли?.. Теперь я знала, что он пригласил меня в клуб не в любви признаться, а напоить и накачать наркотиками чтобы сделать грязное дело с моим податливым телом, только я не поддалась его уговорам выпить слегка и он решил взять меня силой...
Я коснулась всё ещё порванной лямки платья и посмотрела в окно. Я никогда теперь не дозволю парню считать меня вседоступной... Никогда.
Москва прекрасна в ночные часы! Мигают огни ионных подсветок, разодетые люди... Клубы, бары... Улицы...
Застёгиваю ремень безопасности и недобро смотрю на болтающийся папин ремень - никогда не пристёгивается, включаю радио. Ловлю первую попавшуюся волну и с удовольствием делаю погромче, подпевая себе под нос.
-- Что это? - спрашивает папа, стараясь перекричать песню.
-- О, это "Грин Дей", па! - закатываю я глаза и смеюсь. - Обожаю их!
-- Потом скинешь мне на плеер эту песню - мне нравится. Надо освежить свой список там!
-- Да без проблем, - пожимаю я плечами от счастья иметь такого чудного папу. Он делает погромче и в середине мы поём припев вместе с группой.
Мы едем дальше, весело хохоча над шуткой про Вовочку, забывая об инциденте с клубом, вспоминая былые поездки вместе. Мы всегда делали всё вместе. Даже мелодрамы вроде "Титаника" он смотрел со мной и ревел, но это наш с ним секрет - мама не знает!
Машина останавливается на светофоре и папа подпевает любимой песни из дискотеки 80-х, что-то типа "А помнишь наш вечер и белый снег ложился на плечи тебе и мне, шёл первый и тёплый снег декабря, тогда я не знал какая ты дрянь". Я смотрю на него с недоумением.
-- Па! Что это ты поёшь?
-- "Комиссар" дочка, группа такая. - Усмехается он и делает погромче.
-- Знаешь, мне нравится... - признаю я и хихикаю. - Шикарная песня, не то что у нас... Биберы всякие...
-- Ну, знаешь ли. - Хохочет папа в ответ.
Рядом с нашим мустангом останавливается форд с затемнёнными окнами. Все ждём зелёного, а папа веселится продолжая подпевать сей песни. Мне хочется закатить глаза и разразится диким смехом, как в детстве - но я удерживаюсь.
Наконец загорается зелёный и песня заканчивается, начинается эта знаменитая песни Силин Дион и уже я завываю на пару с папой про сердце ужасно фальшивя.
Машина вновь движется по улицам.
-- Нет Ария, скажи ему что вы не можете быть с ним. Послушай, Лёша заслужил узнать это сейчас, чем когда будет поздно... - сделал потише музыку папа, пока мы разговаривали.
-- Но па, как ты не понимаешь - я сделаю ему этим больно! Я не хочу делать это...
-- Но если ты не скажешь это сейчас, пока всё не зашло далеко, то будет ещё больнее. К тому же, если он любит тебя, то поймет!
-- Па, я тоже его люблю, но... Вижу что от наших отношений мне не... Некомфортно, - нахожу я подходящие слово и мы с папой глядим друг другу в глаза. - Как с этим быть?
-- Ария, есть такая лю...
-- Папа! Сзади! - в ужасе кричу я, указывая руками на приближающуюся неуправляемую машину.
Но было поздно. Огромный грузовик на всех порах врезается в папину сторону.
-- Нет! НЕТ! - кричу я.
Сила удара пришлась настолько сильной, что меня дёргает в сторону и я ударяюсь головой о косяк двери и теряю сознание.
Когда сознание возвращается, то я вижу что машина стоит посередине дороги, помятая с папиной стороны, он без сознания разумеется, но чудом живой и дышит.
В кабине пахнет бензином и я пытаюсь освободиться в панике от пут ремня безопасности.
-- Помогите! ПОМОГИТЕ! - успеваю кричать я и кашлять. В кабине стало дымно и жарковато. А запах всё не проходил...
-- ПОЖАР! ПОМОГИТЕ! ГОРИМ! - продолжала кричать я, не сдаваясь в борьбе с заевшим ремнём.
Открываю бардачок и беру оттуда ножницы - кое-как перерезаю ремень и начинаю дёргать ручку дверь - заперто. Смотрю у папы кнопки и пытаюсь нажать "открыть" на панели, но дверь не поддаётся даже после этого. Пробую открыть папину дверь, осторожно через него перегибаясь. Бесполезно.
Пролезаю на задние сидение и дёргаю ручки там, но вместо того чтобы открыть дверь обжигаю руки. Что за ад такой?
Лажусь на спину и пружиню со всей силы ногами в стекло. С первого раза не получилось, пробую ещё раз. Тоже не получается. Хмурюсь и беру ножницы с переднего сидения и начинаю долбить ими стекло - оно даже не пошло трещинами... Неужели он купил уже бронированные и поставил?.. Тогда мы умрём!
-- НЕТ! ПОМОГИТЕ! - задыхаясь, кричу я. - ГОСПОДИ! НЕТ! СПАСИТЕ!
Хватаюсь за голову и начинаю плакать. Это я виновата, мой отец погиб из-за меня и моего побега в этот чёртов клуб с этим уродом... Как я могла?!
От отчаяния начинаю бить стекло руками и вдруг замираю. Слышится визг шин и я как будто вновь ожила.
-- ПОМОГИТЕ! МЫ ЗДЕСЬ!
Звук шин становится ближе и я смотрю в окно и от ужаса прикрываю рот руками. Она ещё далеко, но она... мчится прямо на нас... Что происходит с людьми ночью, сейчас?..
Снова в исступлении начинаю дёргать ручку не заботясь о боли в руках.
Холод пробирает до костей. Слышится грохот и я оборачиваюсь. От открытой двери передний бампер загорается.
На меня смотрят два синих, бездонных глаза. Я открываю рот, он как и я в шоке...
Папа издаёт стон боли и мы оба приходим в движение. Я жмусь к двери и не спускаю с парня взгляда. А он пролезает в кабину и папа говорит ему.
-- Вытащи мою дочку, мне всё равно немного осталось... Да побыстрее, обещай парень, что позаботишься о ней!
Я задерживаю дыхание, а парень берёт меня в охапку.
-- Нет. Нет! Мы не можем его бросить... мы...
Он вытаскивает меня наружу и усаживает на тротуар. Проверяет. Я смотрю зачаровано в его глаза и понимаю, что дрожу.
-- Спаси его, умоляю. Он жив... Жив.
Парень смотрит мне прямо в глаза и я читаю в них приговор. Он уже умер. Я начинаю плакать и он прижимает меня к себе.
В эту момент та, третья машина врезается в папину машину и та взрывается. Я начинаю вырываться. Стремится к машине, но парень не даёт мне это.
Но я умудряюсь выбраться из его хватки и подбежать к ужасному пожарищу. Я подбираюсь ещё ближе, когда происходит новый взрыв и меня отбрасывает на землю и я кричу от боли приземления на спину - я что-то сломала там...
Парень оказывается надо мной и подставляет к моему рту руку. Я упрямо качаю головой из стороны в сторону, а потом жадно начинаю глотать какую-то тёплую жидкость.
А затем начинаю кашлять этим, хватаясь за бока. Парень крепко держал меня, помогая исторгнуть... кровь. Я в ужасе гляжу на всё это и не знаю, что делать.
-- Что... что со мной? - спросила я одними губами.
-- Ты в порядке. - Убедительно глядел мне в глаза парень. - Я спас тебя, отца твоего никак нельзя было - ты сама видела...
-- Видела... - кивнула я, держась за него.
-- С тобой будет всё хорошо - погорюешь об отце немножко, а затем влюбишься и по-новому взглянешь на вещи. Обещай, что ты найдёшь силы выкарабкаться из такой трудной ситуации?
-- Обещаю выкарабкаться...
-- Отлично, - он улыбнулся и укусил своё запястье. - Ты должна выпить это, понимаешь? Это поможет!
-- Поможет... - повторяю я за ним.
-- Ну же, пей. - Он протягивает к моему рту руку и я уже опускаюсь к ней, как что-то отшвыривает его и образовывается девушка, склонив голову. Она пожирает меня гневным взглядом.