— Я опозорила журналистику? — визгливо воскликнула Розита и вскочила с кресла. Хоть у нее это и не вышло так же эффектно, как у Мабри, все же она старалась не терять достоинства. — А как насчет вас, мистер Мабри? Ведь вы уже динозавр, пережиток прошлого! О чем была ваша последняя статья? Об эпидемии гриппа в тысяча девятьсот восьмом году? Все, чем вы занимаетесь, — это сидите в своей каморке и кропаете статейки о войнах, надеясь, что газете каким-то чудом удастся получить Пулитцеровскую премию. Так вот, закрыв за собой эту дверь, я не только заберу статью, у которой есть все шансы на эту премию, но и напишу еще много таких же. Статей о Богом забытом месте, где процветают сексуальные домогательства, конфликты интересов с вульгарными драками за кусок мяса посочнее. О месте с отвратительной системой управления, где редакторы спят с журналистами…
— Уитмен, ты просто кобель! — Колин разъяренно повернулась в его сторону, тогда как сам он предусмотрительно отступил на несколько шагов, словно боялся, что Реганхарт может его ударить. Впрочем, зная характер главного менеджера, опасения Уитмена были небезосновательными. — Ты хоть когда-нибудь застегиваешь ширинку?
— Клянусь, я понятия не имею, о чем она говорит, — пробормотал он, впрочем, не очень уверенно. — Просто совершенно не представляю.
Жестом руки Лайонел остановил эти внеслужебные выяснения отношений.
— Скажите, мисс Руиз, и где же должен появиться ваш сенсационный репортаж? Какое издательство будет слушать уволенного журналиста, не созвонившись предварительно с местом его предыдущей работы? И я от всей души надеюсь, что им станет известно о вашей профессиональной недобросовестности и полном отсутствии понятий о журналистской этике.
Прежде чем Розита успела возразить, в комнату вошли два охранника. Один из них нес картонную коробку, в которую как попало были свалены блокноты, записные книжки, какие-то бумаги и даже не особенно чистая кофейная кружка. Тесс поняла, что это было содержимое рабочего стола Розиты.
Но неужели нужны были двое крепких мужчин, чтобы сопровождать одну маленькую женщину, пусть даже такую злобную, как Розита?
— Мы взяли на себя труд собрать ваши вещи, пока вы были здесь, мисс Руиз, — произнес Мабри. — Мы решили, что вы можете оставить у себя все эти записи, хотя официально они являются собственностью «Бикон-Лайт». — И добавил язвительно: — Надеюсь, ваша будущая сенсационная статья находится в одном из этих блокнотов, хотя подозреваю, что она существует, увы, только в вашем воображении.
Тесс невольно восхитилась выдержкой Розиты: девушка не стала плакать, умоляя дать ей еще один шанс, не стала напоминать Стерлингу о предложенной помощи в поиске работы, — она просто молча выхватила из рук охранника коробку с бумагами и так стремительно вылетела из комнаты, что мужчинам пришлось идти за ней почти бегом.
Нет, слезы на глазах были совсем у другого человека: казалось, Колин Реганхарт вот-вот расплачется. Гай Уитмен по-прежнему бормотал какие-то оправдания, Джек Стерлинг уставился в полированную поверхность стола, его лицо утратило обычные краски и стало каким-то пепельно-серым. Даже Пфайфер ощущал некоторый дискомфорт, только Лайонел Мабри наслаждался только что одержанной победой.
— Ну, вернемся к текущим делам, — сказал он. — У нас же есть газета, так что мы должны думать о ее будущем, а не впадать во всеобщее уныние. Итак, Джек, пожалуйста, найдите мистера Фини и сообщите ему о мисс Руиз и о том, что она здесь наговорила, конечно, если в этом есть хотя бы доля правды. Уитмен, позвоните в отдел кадров и скажите, чтобы они отправили личное дело мисс Руиз в архив. А вас, Колин, я хотел бы видеть в своем кабинете. Сейчас. Чтобы обсудить ваш выбор протеже на будущее…
Уитмен, чуть ли не кланяясь, выскочил из комнаты. Колин покинула зал заседаний с невозмутимым видом, но лицо ее было белым, как мел. Пфайфер попытался одобрительно похлопать Мабри по плечу, но достал только до его спины. Только Стерлинг продолжал сидеть неподвижно, не отрывая глаз от по-прежнему чистого листа бумаги, лежавшего перед ним на столе.
— Я вот думаю, что она будет делать, — наконец проговорил он.
— Найдет новую работу, начнет все заново. Что ей еще остается делать? — спокойно сказала Тесс.
— Она может продолжать свою борьбу, подать на газету в суд за то, что мы уволили ее, потому что она — женщина, да к тому же относится к национальному меньшинству.