Тесс вдруг вспомнила тихую музыку, игравшую в «Бронзовом слоне», увидела раскрасневшееся лицо Фини, декламировавшего стихи.
— Так вот о чем ты говорил тогда в баре! Это был «Неизвестный Гражданин» Одена. «Разве я счастлив? Разве я свободен?»
— Да? Я это говорил? А я не помню.
— О, это была твоя заключительная реплика, — напомнила ему Тесс. — Ты вылетел из бара, это было в восемь вечера, и оставил меня в компании со своим счетом. — Фини поежился. «Ну что ж, хорошо, — подумала Тесс. — По крайней мере, теперь он знает, что о его лжи мне известно».
— Ну, наверно, я действительно это сказал, потому что только об этом и думал. Даже удивительно, как я умудрился не выдать его имя, особенно если учесть то состояние, в котором я находился тогда.
— Но ты можешь сделать это сейчас. Мы с тобой старые друзья, и ты можешь полностью мне доверять. — Тесс хотелось поговорить с этим Неизвестным Гражданином, потому что, если Розита успела пообщаться с ним, она могла исказить его слова так же, как и слова Линды. И это нужно было проверить.
— Тесс, пока ты работаешь на наше руководство, ты не можешь быть моей подругой, и я не могу доверять тебе. И если ты хочешь продолжить этот разговор, думаю, нам стоит поискать представителя профсоюза.
Он повернулся и направился к церкви Святого Мартина. Тесс стояла на углу улицы и ошеломленно смотрела ему вслед. Как Фини ухитрился так перевернуть все с ног на голову? Она согласилась на эту работу именно из-за его обмана, потому что он использовал ее в качестве своего алиби, и если ей не удастся доказать, что эта публикация — дело рук Розиты, которой не дают покоя амбиции, то Фини могут ждать серьезные неприятности. Как это похоже на Фини — изображать чувство оскорбленного достоинства, когда он должен бы извиниться…
— Ну и черт с тобой, Кевин Фини! — крикнула она ему вслед, хотя он уже отошел слишком далеко и не мог услышать ее. — С этого момента будешь заботиться о себе сам!
Дождь со снегом, идущий с самого утра, наконец-то прекратился, но вместо него начал дуть пронизывающий и резкий ветер. «Только поэтому у меня слезятся глаза, — убеждала себя Тесс, входя в здание. — Всего лишь из-за этого чертова ветра…»
Глава 19
Тесс покинула здание «Бикон-Лайт» в половине пятого вечера в отвратительном настроении. Подъехав к дому, она обнаружила, что в магазине Китти происходит нечто весьма похожее на пресс-конференцию. Представители всех четырех городских телеканалов толпились в небольшом помещении книжного магазина вместе с репортерами из мелких областных газет.
Объектом их внимания была дрожавшая от волнения и страха Эски. Китти помыла и расчесала ее, и теперь шерсть собаки казалась густой и блестела в свете софитов. Ошейник борзой был украшен красивой зеленой лентой. Тесс подумала, что еще неизвестно, кто первым потеряет самообладание — Эски или она сама. Она решительно не понимала, зачем Китти все это затеяла.
— Да, эта собака была великолепной гончей, — сказала Китти, очевидно отвечая на чей-то вопрос. — В прошлом году она побеждала в каждом забеге на бегах в Хуаресе, но владелец решил отправить ее на пенсию на пике ее спортивного успеха. Он передал ее нашему магазину, и теперь она будет его талисманом. Мы зовем ее Эски, хотя ее полное имя — Сильвия Куэрида. Она станет прототипом собаки в книге для детей, которую я собираюсь написать и иллюстрировать — о борьбе против усыпления собак.
«Иллюстрировать книгу? Это что-то новое!»
Тесс знала, что Китти не может провести прямую линию даже при помощи линейки.
— Как вы будете тренировать ее, если у вас даже нет двора? — со скептическим видом протянул один из телевизионщиков.
— Как вам должно быть известно, большинство владельцев собак выгуливают своих питомцев в Паттерсон-парке, одновременно принимая участие в городской программе «Вечерний патруль», пугая проституток и распространителей наркотиков, облюбовавших этот парк. Мы будем выгуливать Эски по вечерам и участвовать в этой программе, а что касается утренних прогулок, то несколько моих старых друзей с удовольствием согласились гулять с ней.
Она помахала рукой двум крепким парням в спортивной форме, стоявшим немного в стороне.
— Эти офицеры полиции будут бегать в парке каждое утро и заодно выгуливать Эски, но если и дальше на улице будет так холодно, нам придется связать Эски свитер, потому что у нее нет ни капли подкожного жира. Впрочем, у офицеров его тоже нет, поэтому придется позаботиться и о них.
Все рассмеялись, а офицеры, довольные, покраснели. Такой отзыв льстил им. В это время Китти достала из коробки собачье печенье, встала на стул и подняла руку так, что лакомство оказалось на расстоянии двух метров от пола. Молниеносно подпрыгнув, Эски выхватила печенье из руки Китти и грациозно опустилась на пол.
— Очень эффектно, — пробормотала Тесс. — Могу поспорить, что этот кадр сегодня будет во всех новостях.
И действительно, так и было. Правда, за кадром остался момент, когда Эски, увидев, как к ней приближаются сразу четыре человека с телекамерами, издала странный всхлип и на максимально возможной скорости бросилась прочь из комнаты.
— Вам бы все равно не удалось спрятать Эски, — заявила Китти Тесс и Кроу после того, как репортеры разошлись, а собака немного пришла в себя. Китти приготовила ужин, призванный развеять зимнюю тоску и ознаменовать приход весны: суп из злаков с хересом, вареный цыпленок с рисом, булочки, испеченные Кроу. К чаю же были имбирные пряники, политые карамелью, а Тесс купила свежие сливки. Наевшись, они долго сидели на кухне у Китти, слушая завывание ветра за окном. Кроу пил черный кофе, ему еще нужно было идти с Эски в Паттерсон-парк.
— Итак, теперь об Эски знает весь город, — раздраженно сказала Тесс. — Но ведь это все равно, что дать объявление нашим коричнево-розовым друзьям: «Эй, ребята, приходите и забирайте ее! Собака, которую вы ищете, находится в доме на углу Шекспировской и улицы Бонд».
— Они могли узнать об этом случайно. Если еще этого не сделали, — спокойно ответила Китти. — А теперь, когда Эски стала местной знаменитостью, этим людям, преследующим тебя, придется быть поосторожнее. Вряд ли они захотят устроить пробежку по парку вместе с двумя офицерами полиции, чтобы только заполучить эту собаку. И думаю, они не рискнут похитить Эски в Паттерсон-парке среди уймы собак, а главное, на глазах у их владельцев, помешанных на своем гражданском долге.
— А что ты говорила о ее спортивных достижениях? — спросил Кроу. — Вдруг репортеры захотят это проверить?
— Даже если они позвонят в Хуарес, у них возникнут определенные языковые проблемы.
Кроу рассмеялся, но Тесс только вздохнула.
— Все-таки мне не хотелось бы, чтобы ты вовлекала в это дело полицию. Вспомни, мы же не знаем, как именно у Спайка оказалась эта борзая, что он собирался делать с ее измененной татуировкой. Чем меньше копам будет известно, тем лучше.
— Я и об этом подумала, — улыбнулась Китти. — «Офицеры» эти — на самом деле бармены, приятели Стива. Репортеры уверены, что это полицейские, потому что я им так сказала. Внешность обманчива, а это нам только на руку.
— О, ты сегодня просто кладезь афоризмов. Какой следующий? Про того, кто рано встает или что неистраченные деньги — это тоже приобретение? Чем ты нас порадуешь на этот раз, тетя Китти?
Китти от неожиданности выронила из рук кусок пряника, который был тут же мгновенно проглочен Эски, всегда находившейся наготове.
— Вообще-то я собиралась сказать, что дареному коню в зубы не смотрят, но сейчас мне пришло в голову замечательное сравнение твоих мозгов с одной частью лошадиного тела…
— Эй, леди, леди, — Кроу попытался остановить словесную перепалку, но безуспешно. Его родители, бывшие бостонцы, всегда старались вести разговор как можно вежливее, и к такому бурному обмену колкостями он не привык. Зато Эски была просто в восторге и уже не отходила от стола в надежде, что ей перепадет еще какая-нибудь еда.