Присмотревшись, Клэр обнаружила, что они с девочкой по какому-то странному совпадению одеты практически одинаково: синие джинсовые шорты, полосатые блузы и теннисные туфли, а у Тины еще пара длинных белых носков до колена.
Весьма апатичный Дэвид Колбэн сидел подле своей матери, которая, казалось, являлась своего рода убежищем в его состоянии замешательства. Контраст между двумя мужчинами был не в его пользу, решила Клэр. Она поймала взгляд полуприкрытых темных глаз Дэвида и улыбнулась ему с особой теплотой, показав маленькие хорошенькие зубки. Ответная улыбка Дэвида была вымученной, только глаза его блеснули как голубая молния.
В это утро Дэвид выглядел таким больным и иссякшим, что она была настроена особенно враждебно к Адаму Брокуэю, с его мощной жизненной силой, надменностью и сардонической усмешкой. Она старательно избегала его взгляда. В нем была некая безжалостность, как у человека, который точно знает, чего он хочет в жизни, и получает это. Только раз ее взгляд столкнулся с Надиным, и что-то в ее темных глазах заставило ее почувствовать вину и неудобство, словно у нее не было права радоваться, пока Дэвид мается над ее портретом. Во внезапном порыве раскаяния она умоляюще взглянула на Дэвида:
— Вы не хотите отправиться с нами, Дэвид?
Адам Брокуэй взметнул брови. Дэвид выдавил усмешку с какой-то смесью сожаления и желания:
— Спасибо, Клэр, но мне надо немного поработать в мастерской.
— Интересно взглянуть, — вмешался с интересом его шурин. — Что это?
— Наброски в основном. Портрет Клэр, — почти с дрожью произнес тот.
— Результат нового счастливого воздействия, — защитила его мать, положив руку поверх его руки. Дэвид же принял еще более неловкую позу.
— Вот как! — Адам Брокуэй, казалось, был в восторге, но его острый взгляд подтверждал худшие опасения Клэр. Ничто не могло избавить его от подозрений в двуличии. Возникла маленькая неловкая пауза, ставшая прямо-таки физически ощутимой.
Надя качнула своей серебристо-черной головой:
— Я думаю, вам понравится. В первых набросках удивительное сходство. У Дэвида редкий дар схватить самую тонкую суть объекта.
— Пожалуйста, не говорите об этом больше! — Рука Дэвида взметнулась, закрыв лицо.
— Очень переживаешь, старина? — посочувствовал Адам.
— Нельзя даже представить! — раздался приглушенный голос.
Надя прищелкнула языком и передала сыну еще одну чашку черного кофе, которую тот принял словно чашу с ядом.
— Ты слишком перегружаешь себя, — впервые высказала она горечь. — Ты так темпераментен, мой дорогой, но это неудивительно.
Адам Брокуэй смотрел задумчиво-учтиво, но Клэр была уверена, что он извлекает из всего этого некое ироническое удовольствие.
За стеклянной стеной солярия был мощеный двор с беседкой, заросшей жимолостью. Издали доносилось жужжание пчел. Небольшой трехъярусный фонтан извергал серебряные струйки воды. Все выглядело так мирно снаружи. Клэр выпрямилась в инкрустированном кресле.
— Прогулка может освежить, Дэвид. — Ее сочувственный голос попытался разрядить атмосферу.
Дэвид вгляделся в ее дымчато-серые глаза и издал долгий сдержанный вздох. Его мать сделала протестующий жест:
— Дэвид должен отдохнуть после тяжелой ночи. — Она дала понять, что Клэр не улучшила ситуацию.
Адам Брокуэй повернулся к шурину:
— Да, Дэйв, пожалуй, отдохни. Мы отъедем на несколько часов.
— Вас ждать к ленчу, Брок? — осведомилась Надя с любезной улыбкой.
Красивое загорелое лицо сохраняло благодушие, хотя и саркастическое.
— Необязательно, дорогая. Я скажу Сэмми прихватить корзину.
Клэр едва не расхохоталась, услыхав «дорогая». Тина закруглилась с молоком, вскочила, опрокинув стул, который дядя успел подхватить.
— Дядя Брок, позволь мне пойти и сказать Сэмми! — взмолилась она.
— Ах ты, маленькая начальница! — притворно улыбнулась бабушка.
— И деловая! — усмехнулся дядя. — Ладно, беги!
Тина с восторгом бросилась в кухню с инструкциями для Сэмми, которые тот воспринял, как всегда, весьма скептически.
Надя Колбэн хмуро уставилась в пустую чашку, и Клэр подумалось, с чего это у нее такое деревянное лицо.
— Пошли, Клэр. Зададим всем жару!
Адам Брокуэй двинулся к ней и взялся за ее кресло. Она принужденно улыбалась.
— Осторожно! — прошептал Дэвид, угол его рта дернулся.