Наконец настало то утро, когда они должны были возвращаться в Дан Гвербин. Оседлав коня, Джилл пошла попрощаться с Адерином и эльфами, которые спешили в свои края, радуясь, что скоро покинут чужие земли.
- Послушай, Джилл, - предложил Калондериэль, - если когда-нибудь тебе надоест Элдис, езжай на запад и найди там нас. Дикий народец покажет тебе дорогу.
- Спасибо, - ответила Джилл. - И правда, я была бы рада увидеть вас всех снова.
- Может быть, когда-нибудь так оно и случится, - улыбнулся Адерин. - Ну а если нет - вспоминай обо мне время от времени, и я буду делать то же самое.
Когда они сели на коней, Джилл почувствовала, что слезы текут по ее щекам. Она никогда еще не встречала людей, которые бы так быстро и так безоглядно понравились ей.
"Когда-нибудь я поеду на запад, - подумала она, - когда-нибудь..."
Все же на сердце у нее затаился холодок: она знала, что это "когда-нибудь" может никогда не наступить. Она подождала на краю лагеря, пока они совсем скроются из вида, и вернулась назад, заняв свое место в колонне, где ее давно ожидал Родри.
В тот день, когда армия-победительница вернулась в Дан Гвербин, Каллин сидел возле окна, из которого ему хорошо были видны двор и ворота. День был ненастным.
Бесконечно моросил дождь. Двор был чистым и блестел, как поверхность металла. Из окна дул холодный ветер, но Каллин не отходил прочь, пока не увидел наконец, как они въехали - люди, завернутые в шерстяные плащи. В голове колонны он увидел Джилл, ехавшую на золотом разукрашенном западном гунтере. Облегченно вздохнув и безотчетно улыбаясь, Каллин оперся о подоконник и наблюдал за тем, как она спешилась, бросив поводья слуге, и опрометью бросилась к башне. Каллин закрыл деревянные ставни, не сомневаясь в том, что она бежала, чтобы увидеться с ним. Через несколько минут она открыла дверь и остановилась в дверном проеме, переводя дыхание.
- Себя не жалеешь! Разве можно так скакать по лестнице.. - вместо приветствия проворчал взволнованный Каллин.
- Ты, кажется, готов меня отшлепать за плохое поведение?! - в тон ему ответила Джилл.
Каллин рассмеялся и протянул к ней свою здоровую руку.
- Я еще слишком слаб для того, чтобы драться. И мне вовсе не хочется этого делать. Я так рад видеть тебя живой...
Она села рядом с ним. Каллин крепко обнял дочь, несмотря на то, что это отдавалось болью в ране. Он поцеловал ее в лоб. Джилл улыбнулась ему лучезарной улыбкой.
- У твоего старого отца болит голова все эти дни, моя дорогая, - сказал Каллин. - Так моя девочка получила вознаграждение за подвиги? Я видел лошадку, на которой ты приехала. Это что, подарок командующего?
- Угадал, - улыбнулась ему Джилл. - И после боя я сидела за ужином во главе стола для знати.
- Теперь послушай меня, моя маленькая чертовка. - Каллин нежно прижал ее к себе, - Я предупреждаю тебя, что если ты еще хоть раз заикнешься о поездке на войну, я поколочу тебя так, что ты не сможешь сидеть на своем роскошном коне.
- Не о чем волноваться, отец. - Ее улыбки как не бывало. - Это, конечно, очень приятно - сидеть вот так рядом с тобой и рассказывать о своей победе, но я не хочу больше воевать!
- Ну и хорошо. Я полагаю, ты все увидела и сделала выводы. Это не для девочек. Но ты, правда, слишком походишь на меня, чтобы выбрать себе другой путь.
Она засмеялась. Каллин наклонился, чтобы поцеловать ее, и увидел Невина. Он стоял в дверях и наблюдал за ними со странным, испуганным выражением лица. Он отпрянул от Джилл. Пристальный взгляд старика позволил ему, как в зеркале, увидеть безобразную действительность, которую он пытался скрыть от себя до сих пор.
- Как поживаешь? - как ни в чем не бывало спросил Невин. - Командующий хочет увидеться с тобой, но я сначала должен убедиться в том, что ты в порядке.
- Я чувствую себя хорошо, - глухо ответил Каллин.
- Правда? - Невин поднял брови. - Ты выглядишь бледным.
- У меня все хорошо, - прорычал Каллин. - Джилл, оставь нас!
- Отец! Какие у вас секреты от меня?
- Я сказал, уйди.
Она поднялась и выскользнула из комнаты, как побитая собака. Каллин знал, что теперь она обидится, и расстроился из-за этого. Он боялся смотреть на Невина.
- Ты сам знаешь, - сказал Невин. - Участвовать в сражении и смотреть на него со стороны - это не одно и то же.
Каллин почувствовал, что стыд охватил его, как будто его окатили холодной водой. Невин не сказал больше ни слова. Каллин прислонился к ставням спиной и почувствовал, что дрожит. "Как только станет лучше, сказал он себе, - я уеду и оставлю Джилл под присмотром Ловиан. Мне будет горько без девочки, но это - лучший выход". Он знал, что сможет сделать это ради нее, когда придет время. И если ему суждено умереть в следующем сражении где-то далеко от Элдиса, то она даже не узнает о том, что он мертв.
- Каллин, - вдруг окликнул Родри. Тот, вздрогнув, поднял глаза. Он даже не заметил, что лорд здесь. - Как ты себя чувствуешь? Может, мне зайти в другой раз?
- Нет, все хорошо, господин. Будьте моим гостем.
Родри никогда не выглядел более похожим на лорда, чем в это утро. На нем была чистая белая рубашка, украшенная красными львами, и накидка, перекинутая через плечо и прихваченная с одной стороны драгоценной крупной брошью. Его рука лежала на рукоятке меча прекрасной работы. Но Каллин вдруг почувствовал, что думает о нем как о мальчике и что он единственный, кого Калин мог бы полюбить как сына. Ему было жаль расставаться с Родри.
- Ты сможешь простить меня за то, что я взял Джилл на войну? - спросил Родри. - Меня мучили угрызения совести из-за того, что я позволил девушке драться.
- А кто ты такой, чтобы спорить с двеомером? Ты знаешь, мой господин, Джилл всегда мечтала о боевых подвигах. Не удивительно, что она ухватилась за этот случай. Она всегда добивалась того, что хотела...
- Что правда, то правда, - Родри отвел взгляд. - Но ты-то наверняка осуждал меня из-за Джилл? Это не дает мне покоя.