Родри стоял неподвижно, не веря своим ушам. Он был уверен, что это всего лишь призрачный сон, пока Джилл не подошла и не положила руки ему на плечи. Свои нежные, теплые руки…
— Послушай, Родри, — засмеялась она, — ты думал, что я позволю тебе уехать в ссылку, не взяв меня с собой?
— Прости. Ты ради меня оставила своего отца?
— Получается, так, — возбужденно сказала она, и он почувствовал, что слезы мешают ей говорить. — Это тяжело. Я не хочу врать. Но я должна быть с тобой, потому что, видят боги, Роддо, я очень люблю тебя.
Родри обнял ее и поцеловал. Прижавшись друг к другу, они одновременно смеялись и плакали до тех пор, пока ворчащий Гасс не выбежал, чтобы посмотреть, кто так шумит посреди ночи.
Так как лорд Петен — кузен, который приютил у себя людей Ловиан, — давал присягу гвербрету Райсу, ему, конечно, было неловко оттого, что отряд Каллина расположился в его доме. На рассвете Каллин разбудил своих людей. Быстро перекусив, они начали седлать лошадей. Нужно было торопиться навстречу госпоже Ловиан. Взволнованный Невин в нерешительности подошел к Каллину.
— Ты не знаешь, где Джилл? Я не могу нигде ее найти.
— И не найдешь. Она прошлой ночью уехала вслед за своим Родри.
Невин замер, уставившись на него с открытым ртом.
— Ты позволил ей уехать? — вымолвил наконец старик.
— А что я мог поделать? Она могла бы уехать тайком, но оказала мне честь, сказав всю правду. — Он испугался, что может заплакать, поэтому занялся осмотром уздечки, которая и так была в порядке. — Кроме того, она нужна мальчику. Он же привык иметь кучу слуг. Ты думаешь, он сможет отличить сухие ветки от зеленых, когда надо будет разжечь костер?
— Нет, конечно. Знаешь, мой друг, ты очень сильный человек.
— Нет, я только знаю, как скрывать свои слабости.
Он рискнул посмотреть на Невина и увидел, что старик дружески, но недоверчиво улыбается ему. Каллин почувствовал, как много значит для него уважение Невина.
— Я велел одному из парней приготовить твою лошадь, — сказал Каллин. — Мы скоро выезжаем.
— Спасибо. Но что ты скажешь, если я поеду следом за Джилл? Я хочу попрощаться с ней.
— Что скажу? Ничего! Честно говоря, это не по мне — указывать другим, что делать и чего не делать. Каждый решает сам за себя.
Каллин проводил Невина до ворот и держал поводья, пока старик садился в седло.
— Передай госпоже Ловиан, что я скоро вернусь в Дан Гвербин, — произнес Невин. — Я должен забрать мула и свои травы.
— Хорошо, передам. Надеюсь, мы еще увидимся там.
— И я надеюсь, что мы встретимся. У тебя есть какое-нибудь поручение для серебряного кинжала или для дочери? — спросил Невин, улыбнувшись.
— Нет. Я уже сказал своей девочке, что люблю ее. А больше нечего и говорить.
Каллин оперся спиной о стену и наблюдал, как Невин растворился в предрассветной дали. Он чувствовал, что дрожит, как нищий на снегу.
— Джилл, — прошептал он. — Боги… Девочка моя, Джилл!..
Однако теперь она никогда не узнает о его позоре. Она не должна узнать, что у него было искушение обесчестить их обоих.
Каллин улыбался, когда возвращался во двор, где его люди уже ожидали своего командира.
Невин часто останавливался в таверне «Серый козел», когда лечил местных крестьян, и хозяин таверны хорошо его знал. Когда Невин прискакал вечером к таверне, Гасс вперевалку, улыбаясь и кланяясь, вышел ему навстречу и принял у него лошадь.
— Что без мула? — спросил Гасс. — Ты бросил ремесло травника?
— Нет, но я в ваши края только для того, чтобы увидеться со своими приятелями — молодым серебряным кинжалом и дочкой Каллина из Кермора. В какую сторону они подались, не знаешь?
— Ха! Они не вылезают с сеновала целый день. Ох, эти мальчишки! Взрослый мужчина уже не имеет такой выносливости. — Гасс заговорщически покачал головой. — Хорошо хоть еще не слишком холодно…
— Верно говоришь. Ну, я подожду в таверне, пока они проголодаются и спустятся вниз.
Невин едва сел за стол с блюдом жаркого, как Джилл вошла в заполненную дымом таверну. Настороженная, как лесной олень, она постояла в дверях, перед тем как войти, затем с недоверием посмотрела на травника. Невин поднялся и подошел к ней.
— Ты приехал, чтобы вернуть меня назад? — спросила она. — Ничего не выйдет. Придется заколдовать меня или еще что-нибудь… Может быть, для кого-то Родри изгнан и опозорен, но не для меня. Я все равно поеду за ним повсюду.
Воспоминание о том времени, когда она сказала эти же самые слова о принце Галрионе, пронзило Невина, как стрелой. — «Но она больше не Бранвен, — заметил сам себе старик. — И будь ты проклят, если вознамерился играть роль Герранта».
— Я знаю, дитя, — сказал Невин. — И это — твой выбор. Я только хочу попрощаться с тобой. Ты расстроишься, если наши дороги когда-нибудь снова пересекутся?
— О чем ты? Расстроюсь ли я? Послушай, я расстроюсь, если никогда больше тебя не увижу! — Она смахнула слезу и обняла его.
На мгновение он окаменел от неожиданности, затем по-отечески погладил ее по голове:
— Тогда мы еще обязательно встретимся. Я обещаю тебе.
— Великолепно! Я верю в это.
Джилл сказала это так искренне, что Невин почувствовал — в нем снова вспыхнула надежда. Она любила его, она доверяла ему. И когда-нибудь он покажет ей, в чем заключалась ее настоящая Судьба. В конце концов, следуя за Родри, она обретет свободу и, если захочет, сможет стать мастером двеомера. Она не будет больше зависеть от интриг двора, а превратности неустроенной жизни позволят проявиться и укрепиться ее природному таланту. Пока еще рано думать, как направлять ее знания двеомера, время еще не подошло. Он должен ждать. Позволяя ей уйти, он тем самым не теряет ее — наоборот, удерживает. Надо ждать…
Когда они вернулись к столу и сели, пришел Родри. Его меч был при нем, и он шел решительным шагом, как будто все еще был лордом. Но Невин заметил перемену в его глазах, таких утомленных, что казалось, будто он постарел на несколько лет.
— Я знаю, что обязан тебе жизнью, — сразу сказал Родри.
— Ты имеешь в виду вчерашнее преследование? — улыбнулся Невин. — Действительно, я приложил к этому руку. Представляю, как твой брат заламывал бы руки при виде твоего мертвого тела! Теперь мы знаем, что он умеет играть на публику.
— Ничтожество. — Родри сел рядом с Джилл. — Ну, сударь, как видно, Элдису придется строить свою судьбу без моего участия.
— Возможно. Мы должны еще посмотреть, что боги припасли нам на будущее.
Пока они ели в тишине, Невин размышлял о том, что же задумали Великие, отсылая мальчика прочь из Элдиса, служить которому было его предназначением. Грозит ли Родри какая-то новая опасность?.. Сейчас, когда он перестал быть политической фигурой, он уже не должен интересовать черного мастера… Но надежда казалась зыбкой.
Если он разрешит эту проблему, ни один сигнал пророческого предостережения не дойдет до него — только обычный страх: ибо серебряные кинжалы, в конце концов, часто умирают молодыми в бою. Отсутствие предостережений свидетельствовало о том, что по крайней мере сейчас Родри вне опасности.
Пускай же мальчик идет своим путем, а он, Невин, будет наблюдать издали и попытается предпринять какие-то шаги, чтобы отозвать его из ссылки.
— Ты знаешь, Невин, — выдохнул Родри. — Я счастлив, что Джилл любит меня, иначе я умер бы на «длинной дороге».
— О, Родри, — вмешалась Джилл. — Ты же теперь серебряный кинжал. Я думаю, ты не дашь себя в обиду.
— Я не то имел в виду. — Голос Родри стал холодным и тусклым. — Но каждое сражение — прекрасная возможность свести счеты с жизнью… один из способов положить конец изгнанию.
Это признание он произнес совершенно спокойно. Джилл в негодовании схватила его за руку.
— Но сейчас об этом нет речи, — продолжал он. — Сейчас, когда я нашел тебя, мне есть ради чего жить дальше.
Джилл обняла его и поцеловала. Невин облегченно вздохнул: судьба все-таки распорядилась так, что, оберегая жизнь Родри, Джилл тем самым уже служила двеомеру. Хотя она и сама этого не знала.