— Женя, накрывай стол. — Алевтина протянула мужу пакет с шампанским и продуктами. — А мы пока приведем себя в порядок.
Евгений Евгеньевич безропотно повиновался жене и поспешил на кухню.
— Прошу, подруга, в ванну, там есть кое-какие косметические причиндалы. Наверное, не такие, как у тебя, но брови подвести, губы подкрасить есть чем.
Когда Клеопатра вышла из ванны, в комнате находился еще один человек, юноша лет семнадцати. Не трудно было догадаться, что это сын Алевтины и Евгения Евгеньевича. Похож он был на отца.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Здравствуй. — Клеопатра с улыбкой протянула ему руку. — Ты, значит, и есть Игорь? А меня зовут Зулейка Ивановна. Я уже наслышана о тебе. Говорят, ты прекрасно играешь на фортепьяно. Надеюсь послушать тебя.
— Сыграй, Игорек, пока мы своими делами будем заниматься, — попросила Алевтина.
Сын смущенно пожал плечами:
— Мама как всегда преувеличивает. Мне еще далеко до настоящих мастеров. — Но подошел к пианино и, помассировав пальцы, заиграл. Полились прямо-таки волшебные звуки вальса Штрауса, черный, полированный ящик будто выводил вместе с чарующими мелодиями слова: «Гуляли мы с тобой в лесу, трава и роща пьют росу…»
У Клеопатры душа запела. Так хотелось обнять этого красивого талантливого юношу, расцеловать. Права Алевтина: он гордость семьи — скромен, красив, послушен, вежлив. «А ведь и у меня мог быть такой сын или дочь, — с завистью подумала Клеопатра. — Что еще нужно для семейного счастья?»
И позже, когда они сидели за столом и пили шампанское, эта мысль не выходила у нее из головы.
Глава 19
Новые жертвы
Турсункул во всем любил основательность. Но не спокойную, лишенную всякого риска. Так, на лезвии ножа, он проводил грандиозные аферы, ставя на кон сотни тысяч баксов. Такого же стиля он придерживался в любых делах и вообще в жизни. Его восточная внешность, вроде простоватая, часто вводила в заблуждение партнеров.
В Королёве, куда Турсункулов прибыл для ревизии наркокурьеров и устроился в колледж тренером по фехтованию, он освоился быстро и сразу почувствовал себя как рыба в воде.
Ксивы на фамилию Акчурин не вызывали никаких подозрений. Рядовые распространители наркотиков трудились добросовестно. Правда, их работа имела один недостаток: они торговали в основном среди школьной и студенческой молодежи. Возможно, боялись среди взрослых нарваться на переодетых сотрудников правоохранительных органов.
Поначалу Турсункулов решил было побеседовать с каждым один на один и дать нахлобучку. Но потом рассудил, что боязнь агентов имеет под собой определенное основание: каждый боится за собственную шкуру и имеет на это право.
Да и раскрывать себя раньше времени ему, честно говоря, не хотелось.
Что же касалось его подопечных, учеников колледжа, где он теперь работал, то тут почва для внедрения «фени» была наилучшая. На занятия по фехтованию записалось много желающих. Возможно, их привлек экзотический, малоизвестный в Королёве вид спорта, возможно, — слухи о том, что преподаватель — мастер спорта, участник престижных соревнований.
Турсункул знал, что поначалу новички налетают, как мухи на мед, а потом происходит отсев. Так произошло в Королёве. Он был жестким и требовательным тренером, и это не все выдерживали. Но зато, приобретя верного и трудолюбивого ученика, тренер мог вить из него веревки. В данном случае он рассчитывал использовать и «феню».
На первых же тренировках он выделил Игоря Подзольникова, рослого юношу с неплохой общефизической подготовкой, сына вице-мэра и известного инженера-химика. Родители этого симпатичного юноши могли пригодиться…
Внимательно присмотревшись к Игорю, Турсункулов отметил его нервность и впечатлительность, болезненное честолюбие — он очень переживал, когда проигрывал товарищу. Парень не на шутку увлекся рапирой и с первых занятий проникся доверием к тренеру.
Игорь не скрывал, что с детства грезил о благородных рыцарских поединках на шпагах и рапирах, о мушкетерах и рыцарях.
После первых успехов в поединках Игоря начали преследовать неудачи. Их искусно и незаметно подстраивал Турсункулов. Игорь срывался, снова и снова бросался в бой с напарниками, но его противник оказывался сильнее.
Однажды после тренировки, войдя в душевую, Турсункулов обнаружил там Игоря, вытиравшего слезы. «Парень дозрел», — решил он.