— Почему? На это должны быть серьезные причины.
— Причины, безусловно, есть. Начальник отдела по борьбе с наркобизнесом майор Чернов предъявил какие-то новые документы о вашей причастности к «Эдельвейсу». Вот дело по-новому и закрутилось. Но вы не беспокойтесь, мы с Мариной Федоровной нашли другой способ вашего освобождения. Потерпите еще немного.
Потерпите… Немного. Третий год она терпит. Для него, там, на воле, может, и немного, а для нее — будто вечность. И дочка растет в неволе…
Майор Чернов, старый сослуживец Алексея. Совсем не придавая значения этому, она машинально спросила:
— А как там мой благоверный, Ильин?
Адвокат снова ответил не сразу:
— Ничего хорошего не могу сказать и о вашем благоверном. Саркисян вроде бы сократил его должность в банке.
— Почему?
Адвокат поерзал на стуле:
— Разве сам Саркисян вам ничего не рассказывал?
— Нет. У нас на другую тему был серьезный разговор. Наверное, запамятовал.
— Ильин стал якшаться с ментами. С тем самым Черновым. Вот и появилось подозрение… И другую шмару завел себе ваш благоверный, некую буфетчицу из кафе…
Вот оно объяснение холодности Алексея в последний приезд, его невнятного поведения на суде, поняла наконец Клеопатра. Он предал ее с потрохами! Подлец! Негодяй! Этого она ему не простит. Как он мог!.. Столько она сделала для него, из тюрьмы вызволила, безбедную жизнь обеспечила. Свету, как родную дочь, приняла… Не зря говорят: мужчины, что кобели, стоит только сучке хвостом махнуть, и они следом побегут…
— Вот что, — приняла решение Клеопатра, — передай Саркису, денег больше Ильину не давать. О том, что готовите мое освобождение, ему ни слова.
— Хорошо, Зулейка Ивановна…
Да, удар в самое сердце и в самое неподходящее время: она уже настроилась на освобождение, мечтала умчаться с дочкой к морю… и с Ильиным… Как он мог! Забыл, как нежно ласкал ее, какие сладкие слова говорил в поезде, когда они только познакомились, и позже, когда нежились в постели, на пляже в Испании. Не верила она раньше мужчинам, а ему поверила: разве может человек быть неискренним, когда любит? А в том, что Алексей любил ее, она не сомневалась. Теперь разлюбил? Наверное. Выдержать без женщины третий год конечно же не каждый сможет. Но Алексей был не такой, как все. К тому же он изредка приезжал к ней. Может, филеры Саркиса ошиблись в чем-то или преувеличили?
Ну, встречается он с Черновым, и что из того? Не обязательно же закладывать жену?.. А буфетчица?.. Нет, дыма без огня не бывает.
Что ж, и она, Клеопатра, не зря из кавказского рода, умеет любить и мстить, придумает кару предателю и его новой обожательнице. Собиралась вместе с ним в Средиземном море купаться, а теперь… теперь ему и подмосковного водоема хватит. А любовнице хватит того, чтобы пустить ее по миру. На нищую и бомжи не станут зариться…
— Сколько еще нужно? — спросила Клеопатра адвоката.
— Да я не к тому, — смутился адвокат. — Думаю, обойдемся той суммой. — Помолчал. — Ну, если имеется лишний кусок, можно приготовить на всякий случай.
— Лишний, — усмехнулась Клеопатра. — Не из золотого каньона черпала. Друзей всех обобрала. И некоторые друзья такими оказались, что пока я тут парюсь, все сусеки обшарили. Кстати, Счастливчика не нашли?
— Саркисян послал на поиски троих: Рустама, Кузнеца и Билла. От них Вано нигде не спрячется, найдут.
— Скажи Саркису, пусть попробует связаться с Махмудом. Я для него тоже много сделала.
Теперь усмехнулся адвокат:
— Не получится, Зулейка Ивановна. Он недавно взял у Саркиса в кредит пол-лимона баксов на какое-то предприятие и исчез…
И все из-за ее ареста. Почувствовали, что здесь, в колонии, руки у нее коротки, вот и начали растаскивать то, что ей удалось скопить. Сволочи! Пауки в банке. Крысы, улепетывающие с тонущего корабля… Нет, он еще не утонул и, слава богу, не утонет. И всем она постарается воздать должное. Только бы выбраться отсюда.
— Говоришь, нашли с Мариной Федоровной другой способ?
— Есть одна хитрая задумка, Зулейка Ивановна. Вытащим вас, не беспокойтесь. — Он взял ее руку и поцеловал. Прижал к своему сердцу. — Чувствуете, как оно бьется? — спросил с грустью. — Я люблю вас, Зулейка Ивановна. Увидел и влюбился как мальчишка, и тут ничего не поделаешь. А вы по-прежнему…
— Не надо, — остановила она его. — Ты хороший, симпатичный парень и тоже нравишься мне. Но знаешь: козе не до козла, когда хозяин с ножом идет. Так вот и мне. О какой любви может идти речь, когда я в клетке.