– Он предложил мне стать его любовницей.
– Молюсь Богу, чтобы ты сказала ему «нет», – сказала на это Ди.
– Конечно, – успокоила ее Фиби и, нервно покрутив косу, принялась тянуть и загибать пальцы на руках.
– Иди сюда, детка. Надевай это платье и выкладывай, что именно этот герцог сказал и чем так расстроил тебя.
Фиби рассказала обо всем, кроме поцелуя, и Ди, дождавшись, когда Фиби закончила одеваться и каждая сборочка и оборка на платье заняли свои места, шлепнула ее по заду.
– Садись, надевай чулки и признавайся, что еще ты мне не рассказала.
– Он поцеловал меня, – вздохнула Фиби. Она никогда не могла провести эту женщину.
– А ты что сделала?
– Я тоже поцеловала его. Это было совсем не так, как в тот раз, когда меня поцеловал Джимми Рей. Мне было приятно. – Чулок выскользнул у нее из рук. – Это означает, что я распутница?
– Это означает, что ты взрослая женщина, которая впервые в своей жизни познала, что такое объятия настоящего мужчины. Теперь некоторые мужчины точно знают, как нужно целовать женщину, но лишь иногда происходит нечто особенное, доставляя такое блаженство.
– Это очень странно, ведь я только два дня назад познакомилась с этим человеком.
– Тебе нужен муж, но кроме этого, ты могла бы получить удовольствие от его ухаживаний.
– Нэнни Ди, он совершенно ясно сказал, что ему нужна любовница, а не жена. – Невеселый смех Фиби наполнил комнату.
– Большинство мужчин не разбирается в своих желаниях, – немного поворчав себе под нос, наконец сказала Ди. – Это наша, простых женщин, забота помочь им найти правильный путь. Чтобы погонять мула, не нужна большая палка. С мужчиной то же самое. Ты должна решить, что делать. Если он тот мужчина, на которого ты положила глаз, я считаю, тебе лучше всего дать ему понять, что ты именно та, кто ему нужен – как жена, разумеется, а не как любовница. Ты поняла меня? При твоем упрямстве, думаю, у него нет никаких шансов.
– Здесь все не так просто. Он высокомерный и властный. Если я выйду за него замуж, он не согласится жить по-своему и предоставить мне полную свободу. Кроме того, я не думаю, что ему нужны деньги.
– Я уже говорила тебе, что в твоих планах еще больше пробелов, чем в мечтаниях моего Тобиаса.
– Я вынуждена и твердо намерена извлечь из этой ситуации все, что в моих силах. Итак, если я не могу найти мужчину, которого бы любила, я могу найти такого, кто женится на мне ради моих денег и оставит меня в покое.
– Детка, тебе нужно не спеша тщательно все обдумать. Если ты откажешься от своей мечты о семье, то будешь очень одинокой.
Фиби снова вспомнила, как приятно ей было в объятиях герцога Бэдрика, вспомнила, как он отверг ее предложение, и реальное положение вещей стало для нее абсолютно очевидным: она осталась без дома и без гроша в кармане, могла надеяться только на милосердие великодушных родственников, была вынуждена взять в мужья незнакомого мужчину и никогда не знать любви, о которой всегда мечтала.
– Ох, ну почему же его нисколько не влечет брак? – Белый, день померк для Фиби, на глаза навернулись слезы, но она не дала им пролиться. Слезы не помогли ей в день смерти отца и, конечно же, не помогут и сейчас. Фиби почувствовала, как Ди ласково обняла ее за плечи, и благодарно прижалась головой к груди доброй женщины.
– Давай поплачь, мой Сладкий Горошек, у тебя для этого достаточно причин. Иногда слезы помогают очистить душу.
Фиби позволила себе роскошь на несколько минут отдаться своим эмоциям, упиваясь жалостью к себе из-за несправедливости всего, что с ней происходит, и ее плечи вздрогнули от рыданий.
– Ну, довольно, – глубоко вздохнув, решила Фиби.
– Послушай, детка. – Ди взяла Фиби за подбородок. – Жизнь – это странная штука, она никому не дает гарантий, но ты красивая женщина с отзывчивым сердцем, и я не верю, что Господь уготовил тебе безрадостное существование. Он такого не сделает. Тебе придется нелегко, но если ты будешь упорной, я уверена, найдешь счастье, которого заслуживаешь. Крепко держись обеими руками за свои мечты. Тот, кто выпускает их, остается ни с чем. А теперь вытри нос и крепись. Я уже, кажется, слышу, как эта женщина требует тебя.
Во всем, что сказала Ди, был определенный смысл. Фиби пробыла в Лондоне всего неделю и познакомилась только с несколькими мужчинами; у нее впереди еще много возможностей, и скоро лорд Бэдрик станет далеким воспоминанием.
– Пойдешь со мной? – пошутила Фиби, чувствуя себя гораздо лучше.
– Услужить этой женщине не в моих силах. При одном взгляде на меня она начинает задыхаться и кашлять.
– Никто в этом не виноват, кроме тебя самой. – Фиби расправила плечи, словно собиралась сделать строгий выговор. – Расскажи ей о Карибах, рабах и вуду, и тебе удастся моментально убедить ее, что в ее же интересах оставить тебя в покое.
– Да, понятно, – буркнула темнокожая Ди, сверкнув белыми зубами. – А теперь иди.
Выйдя в холл и направляясь в столовую, Фиби бросила быстрый взгляд на гипсовую вазу высотой почти с нее. По мнению Фиби, ее тетя была несколько излишне склонна к экстравагантности. Три стены столовой были украшены тщательно вырисованными сияющими колесницами, изображениями мифических богов и сверкающими молниями. Золоченый карниз обрамлял красный потолок. Ковер с цветочным рисунком покрывал почти весь мраморный пол. Сотни каплевидных хрустальных подвесок люстры искрились в лучах утреннего солнца, падавших сквозь одно огромное окно. Непомерно большой стол красного дерева, инкрустированный черным деревом и медью, казалось, занимал всю комнату. С одной стороны этого стола сидела Хильдегард, с другой – Чарити, но они не разговаривали друг с другом, так как это потребовало бы повысить голос, что, с точки зрения леди Гудлифф, было недопустимо.
– Доброе утро. – С самой сияющей улыбкой, на какую только была способна, Фиби подошла и села к столу.
Оторвавшись от своей утренней газеты и выразительно взглянув на часы, Хильдегард скривила губы, а Чарити едва кивнула, занятая поглощением яйца и тоста. Повар, подав серебряное блюдо с жареным мясом и сыром, ждал, пока Фиби выберет себе еду.
– Удивляюсь, что сегодня утром вы встали так рано, тетя Хильдегард, – сказала Фиби, положив себе немного окорока и круглый хлебец с черносмородиновым джемом.
– Одна чрезвычайно неприятная вещь нарушила мой распорядок. А именно: я нашла упоминание о тебе в «Таймс», в разделе светской хроники, и хочу, чтобы ты знала, что мне это не нравится.
По кивку Хильдегард слуга положил рядом с Фиби сложенную газету, и та, найдя нужный раздел, прочитала вслух:
– «Кто будет тем удачливым мужчиной, который выиграет приз, предлагаемый очаровательной американкой, мисс Ф. Р.?»– «Ну и ну, неужели у людей нет ничего более интересного, чем сообщать о прибывших и покинувших лондонское общество», – нахмурившись, подумала Фиби. – Я отлично поняла вас, тетя Хильдегард, вы высказались абсолютно ясно, и мне все это не нравится так же, как и вам, но я не могу запретить газете печатать то, что ей хочется. А что касается всего остального, то я могла бы найти работу и жить где-нибудь в другом месте.
– Хм… И подлить масла в огонь любителям смаковать сплетни? Думаю, это лишнее. Я не могу допустить, чтобы твое плачевное положение лишило мою дочь возможности сделать достойную партию.
– Конечно, нет, – согласилась Фиби, зная, что Хильдегард настроена получить приличную компенсацию из наследства Фиби. – Чарити, у тебя есть на сегодня какие-нибудь определенные планы? – обернулась она к кузине.
– Думаю, можно было бы пойти в музей, – немного насмешливо, с лукавой улыбкой предложила Чарити.
– Тебе лучше бы поучиться тому, что должна уметь каждая женщина, а не набивать голову всякой легкомысленной чепухой, – посоветовала Хильдегард, взглянув на дочь поверх стоявшего на столе букета маргариток. – Ты останешься дома и займешься вышиванием.
– Хорошо, мама, – пробормотала Чарити, мгновенно утратив свою веселость.