Сегодня утром Стивен покинул дом с мыслью, что ему надо свыкнуться со своими последними открытиями: Фиби нужна ему, он хочет ее и, Бог свидетель, любит ее. Ничто и никто: ни проклятие, ни мстительная цыганка, ни злобная родня, ни даже собственные страхи – не заставят его отказаться от Фиби. Настало время раз и навсегда покончить с этими злыми духами. Хотя для Стивена все было абсолютно ясно, ему нужно было хоть немного времени, чтобы утвердиться в окончательном решении. Подумав, что для поднятия настроения он еще успеет сыграть пару партий в дарт, Стивен вытащил из мишени деревянные стрелы – разве не полагается, чтобы мужчина, делающий предложение будущей невесте, чувствовал себя счастливым?
Остановившись на этой мысли, Стивен вдруг увидел Уинстона, прокладывавшего себе дорогу через заполненную людьми таверну и не реагировавшего на пристальные взгляды и тихие перешептывания, вызванные его появлением. Присутствие одновременно двух аристократов было явно чем-то из ряда вон выходящим. Остановившись у соседнего столика, Уинстон провел по нему рукой и, взглянув на грязь, оставшуюся на кожаной перчатке, скривился.
– Черт, это заведение не мешало бы получше осветить да еще отмыть со щелоком и проветрить с месячишко.
– Мой друг, за анонимность приходится расплачиваться. Здесь никто ке пристает ко мне с разговорами, не отпускает презрительных замечаний и не возмущается моим поведением. Но как ты разыскал меня?
– Я зашел к тебе домой, и твой кучер намекнул, где тебя можно найти. Он был очень расстроен, и я вполне его понимаю. Я помню эту таверну по нашему последнему похождению.
– Зачем ты здесь? – рассеянно спросил Стивен.
Противник Стивена по игре, молча следивший за разговором, в конце концов потерял терпение и, оттолкнув в сторону Уинстона, не испытывая никакого почтения к его внушительней фигуре, встал прямо перед Стивеном.
– Ты будешь играть или молоть языком? Я хочу вернуть свои бабки.
Уинстон свысока посмотрел на мясистую лапищу, осмелившуюся дотронуться до его льняной куртки, и, ничего не сказав, сложил на груди руки, а Стивен, у которого настроение значительно улучшилось, пригладил кончики усов.
– Уинстон, познакомься, это Скутс. – Стивен усмехнулся: возможно, ссора это именно то, что ему нужно, чтобы избавиться от остатков раздражения. В таком месте, как это, достаточно, чтобы кто-то кому-то дал пощечину, и вскоре начнется всеобщее побоище.
– Очень приятно. – Уинстон не попался на удочку и взглядом дат Стивену попять, что раскусил его затею. – Конечно же, продолжай игру. Уверен, наш короткий разговор тебя не отвлек. – Единственным ответом ему было бурчание Скутса. Уинстон хотел было сесть, но потом передумал и, прислонившись к деревянной балке, кивнул в сторону моряка: – Симпатичный парень. К сожалению, сегодня у меня нет времени, чтобы научить его кое-каким манерам. Элизабет приказала мне найти тебя и притащить к ней твою задницу – заметь, это ее собственные слова – и, перечисляя твои дурацкие ошибки, она разобьет серебряную супницу о твою упрямую башку – опять се слова. Вот для этого я здесь. – Уинстон широко развел руками.
– Ты живешь, чтобы исполнять ее приказания.
– Что я могу сказать? – Пожав плечами, Уинстон с обычной сговорчивостью согласился со словами друга, и на его лице появилось это глупое выражение «я влюблен», к которому Стивен уже привык. – А кроме того, я и сам хотел узнать, как ты поживаешь. Должен сказать, ты делаешь успехи в этой игре.
– А что мне еще делать? – пробормотал Стивен больше для себя, чем для Уинстона, глядя на огромный счет в тридцать пять очков. На самом деле его не очень заботило, так или иначе пойдет игра, ему было досадно, что не удалось спровоцировать драку. – Очень прискорбно, когда от явной ошибки девушки мужчина теряет себя. Он, как плакучая ива, может долго стойко держаться, а потом либо согнется под ветром, либо сломается пополам. Мысль о том, что я могу сломаться, мне ненавистна.
– А ты поэт. – Уинстон, приподняв одну бровь при последнем признании Стивена, взял его стакан и понюхал содержимое. – Сколько тебя угораздило выпить?
– Не так уж много. – Стивен вертел в руках три стрелы.
– Твоя очередь, – напомнил моряк, нагло втеревшись между двумя мужчинами, но Уинстон, со вздохом покачав головой, продолжал разговор со Стивеном:
– Я искренне надеялся, что появилась женщина, чьи чары будут способны заставить тебя забыть это нелепое проклятие, женщина, которая сделает тебя счастливым.
– Сделает меня счастливым? Черт возьми, с тех пор как я познакомился с Фиби, я был сбит с толку, взбудоражен, взволнован, расстроен и исполнял общественный долг, которого мне хватило бы на три жизни. Эта своевольная и упрямая женщина отказывается слушать разумные доводы, пока ее не шлепнет по лбу меж ее прекрасных зеленых глаз.
– Бросай же. – Громила расставил ноги, всей своей позой предлагая им прислушаться к его словам.
– Не нужно задираться, Скутс. – Похлопав противника по широкому плечу, Стивен метнул стрелу и снова, к своему удовлетворению, попал в яблочко.
– Ну что же, тогда все складывается наилучшим образом, – следя за игрой, проронил Уинстон.
– У меня не будет покоя. – Стивен усмехнулся, представив ожидавшую его жизнь, бросил стрелу и снова заработал десять очков. – Весь день с утра до ночи я буду думать только о том, где Фиби, что она делает, не грозит ли ей опасность, и очень скоро сойду с ума.
– Ты сделал свой выбор, так теперь выбрось ее из головы.
– Играй, – снова рявкнул Скутс, и это уже была не просьба, а приказ.
Откровенный разговор о Фиби возродил в Стивене потребность приложить к чему-нибудь или к кому-нибудь свою силу, и Скутс моментально стал подходящим кандидатом. Прикидывая, что лучше выбрать в качестве мишени для стрелы – зад моряка или доску, – Стивен снова обратился к Уинстону:
– Знаешь, дружище, по-моему, человеку трудно забыть о своей жене.
– О жене? – Уинстон отошел от балки. – Святые небеса! Сегодня утром Фиби уехала с лордом Тьюксбери.
Стрела, вылетевшая из руки Стивена, с силой воткнулась в грудь вырезанной из дерева чайки на полке возле бара, рядом с которым стоял Скутс.
– Этого не может быть. – Стивен резко повернулся лицом к другу. – Она должна выйти замуж за меня.
– А она об этом знает?
– Я сказал, играй! – снова заорал гигант.
– Игра окончена, приятель. – Уинстон твердой рукой сжал плечо моряка. – Проваливай.
– Я собирался сказать Фиби об этом сегодня днем, – ответил Стивен, словно Скутса вообще не существовало. – Не могу поверить, что она способна уехать и выйти замуж за другого, даже не попрощавшись.
– Она послала тебе записку.
– Ты несешь вздор, я не получал никакой записки, – огрызнулся Стивен, надевая плащ. – С чего ты взял, что я должен был ее получить?
– Так сказала Фиби вчера вечером в опере.
– Ладно, я не получил этой проклятой записки. Пошли. Нельзя терять времени. – Стивен потянулся за лежавшими на столе монетами, но огромная ручища Скутса с глухим шлепком накрыла его руку.
– Я хочу получить назад свое.
Это было безнадежно, но Скутс отказывался понимать нелепость своего требования. Стивен, обреченно вздохнув, сжал руку в кулак и нанес удар в квадратный подбородок гиганта.
Глава 22
Подъехав к особняку Тьюксбери, Уинстон и Стивен увидели припаркованный перед домом одинокий экипаж, которым иногда пользовался местный священник, и Стивен сначала выругался, а затем извинился. По дороге сюда они заехали к Хильдегард на случай, если Фиби еще была там, но столкнулись с самой Хильдегард, которая с гордостью сообщила о своей причастности к пропаже записки, а затем взахлеб, бессвязно стала говорить о том, что скоро получит поместье Марсден. Стивену вдруг стало жалко эту женщину, которая всегда будет злой и в конце концов останется одинокой.