Коул фыркнул:
– Друг мой, можешь говорить, что она обладает магией, но я не заметил в ней ничего экстраординарного.
– Даже то, что она спаслась из лап Дракона?
– Да, это кое-что.
– Она видела его лицо?
– На нем была маска.
– Когда-нибудь он ошибется.
– Возможно, этот день уже пришел, мой друг.
Чиско стрельнул в него косым взглядом, хорошо знакомым Коулу.
– Расскажи остальное – я знаю, есть что-то ещё, вижу по глазам.
– У нее кольцо моей матери. Оно было у нее на пальце, когда ее принесли. Я даже не знал, что оно пропало.
Чиско вытаращил глаза.
– Ты уверен, что это кольцо твоей матери?
Коул сделал большой глоток кофе.
– Абсолютно, отец подарил его ей до моего рождения. В детстве она часто мне об этом рассказывала. Она его никогда не снимала.
Чиско присвистнул и покачал головой.
– Как оно оказалось у этой девушки?
Коул резко отвернулся и при этом столкнул оловянную кружку с перил. Вместе с остатками кофе она исчезла в волнах.
– Дракон завел с Бейли безумную игру. Он сказал, что снимет с нее кольцо после того, как убьет.
Чиско сплюнул в воду и выругался.
– Чудо, что девушка осталась жива. Дракон не будет сидеть сложа руки.
Коул пожал плечами, не уверенный, стоит ли раскрывать больше даже лучшему другу.
– Хотя ты и сам это понимаешь, – добавил Чиско обвиняющим тоном.
Коул кивнул и отвел глаза. Первый помощник, несносный друг, мог читать его мысли.
– Dios mio![3]
От столь пылкого выражения неодобрения Коул поморщился.
– Сейчас же скажи, что ты не собираешься каким-то образом ее использовать!
– Старик, я буду делать то, что надо. Ты чертовски хорошо это знаешь.
– Даже ты не можешь принести в жертву невинную девушку.
– Не думай, что ты так уж хорошо меня знаешь, старик! – прорычал Коул. Такой рык мог устрашить любого, но Коул знал, что. Чиско не отступит. Чиско убежден, что должен спасать Коула от него самого.
– Ты намерен держать девушку, пока не примешь решение, – обвинил его Чиско.
Солнце уже палило вовсю, в небе летали чайки. Их крики смешивались с равномерным хлопаньем парусов, но Коул ничего не замечал. Он изо всех сил сдерживался, чтобы его первый помощник не очутился на полу с разбитым носом.
– Что прикажешь с ней делать? Выбросить за борт? Она рвется назад, видит Бог, она не догадывается, какая она дура.
– Значит, ты намерен держать ее ради ее же безопасности… какая галантность! – съязвил Чиско.
– Выбор невелик. Дракон будет ее искать, пока не найдет.
– Или пока ты ему не предложишь ее?
– Он все равно будет за ней охотиться, так что лучше, если она останется со мной. Одной ей не выжить.
– В Бофорте у нее кто-то есть?
– Из семьи никого не осталось.
– Но она стремится вернуться, Коул. У нее должны быть друзья, они позаботятся о ней. С ними ей безопаснее, чем с тобой, – они не будут ее использовать как наживку для пирата.
– Я ничего не говорил о наживке, это твоя идея. И если ты так уж печешься о Бейли, то больше не делай таких предложений.
Чиско понимающе усмехнулся:
– И как долго девушка пробудет в нашей компании? На мои взгляд, она уже итак чертовски задержалась. – Чиско хлопнул Коула тяжелой рукой по спине и от душ и рассмеялся.
– Господи, ты сбросишь меня за борт! Неужели не можешь проявить хоть притворное уважение к капитану? – упрекнул Коул неисправимою приятеля.
– Ты прекрасно знаешь, как я тебя уважаю, Коул. Как капитана и как надежного друга. Мы вместе пережили паршивые времена, – сказал он, на что Коул кивнул, соглашаясь. – Но сейчас все не так плохо, если ты меня спросишь.
– Я не спрашивал, – буркнул Коул.
– За два года мы еще никогда не шли в кильватере Дракона. Скоро ты осуществишь свою месть. Вот ведь черт! Если твоя вспыльчивая красотка поможет приблизиться к нему, благодари судьбу – она тебе улыбнулась.
– Судьба сыграла со мной злую шутку, – проворчал Коул.
Чиско выплеснул остатки кофе в море и покачал головой:
– Эта девушка, Бейли, не то что твоя мать, mi amigo.[4]
– Не говори о ней, – предупредил Коул.
– Почему? Именно об этом ты думаешь… только об этом ты и думаешь.
– И ты знаешь почему. Я восстановлю честь семьи, которую отняла мать.
– Да, Коул, я знаю. – Чиско тяжело вздохнул и оперся на перила, скрестив темные руки на теплом дереве. – Но не всякая женщина плетет паутину лжи.
– Назови хоть одну, – возразил Коул, вглядываясь в подзорную трубу.
– Моя сладкая, моя желанная Анели, – ответил Чиско, в голосе его слышалась еле заметная дрожь вожделения.
– Хм… Поручусь, что она одна такая. – Коул скопировал позу Чиско, встав рядом с первым помощником, знавшим правду о его матери.
– Люди меняются, Коул, иногда не в лучшую сторону. Трагедия может превратить человека в то, чем он не стал бы в других обстоятельствах.
Коул покосился на гиганта.
– Я буду с тобой, что бы ты ни решил. Можешь швырнуть эту колючую розочку за борт, можешь высадить в Чарльзтауне, а можешь отвезти в Нью-Провиденс и посмотреть, сумеет ли красотка своими чарами выманить змею из норы. Для меня она ничто, для тебя еще меньше. Пусть благодарит, что жива!
Коул медленно кивнул. Он посмотрел в бескрайнее яркое небо и против воли подумал о девушке в его каюте.
– Ты правда думаешь, что она красивая? – Мысль была озвучена прежде, чем Коул подумал, а нужно ли ее произносить вслух. Он готов был откусить себе язык.
Чиско поднял косматые брови, отодвинулся от перил, развел руками, но промолчал, к облегчению Коула. Он был не в настроении выслушивать бестолковые сентенции Чиско о достоинствах любви.
Коул кашлянул и повернулся к помощнику:
– Погода прояснилась, поставь все паруса, я хочу как можно скорее прибыть в Нассау.
– Si, капитан. Если попутный ветер продержится, будем в порту через два дня.
– Хорошо. – Коул отвернулся и стал смотреть на волны, не замечая брызг. Прошлое навалилось на него, оно преследовало его со все нарастающей злобой, теперь уже и в дневные часы. Чем ближе он был к Дракону, тем становилось все хуже и хуже, казалось, воспоминания начинали жить собственной жизнью.
Коул надеялся, что они отступят, когда он восстановит честь семьи. Вообще-то не семьи, а отца – мать и так показала, что у нее не было чести. Она показала, как непостоянно сердце женщины и как легко оно пойдет на предательство ради любовных утех.
Парус потерял ветер и начал громко хлопать. Коул отвлекся от дум и поднял глаза на главную мачту, по которой взбирался матрос. Коул уже приготовился окликнуть неопытного щенка, но подошел боцман и стал снизу давать указания, что делать.
Коул вздохнул и потер усталые глаза. Он не помнил, когда в последний раз проспал несколько часов подряд. Появление Бейли на борту не только нарушило его распорядок – оно разрушило даже мысли. Со времени смерти матери Коул ограничивал свое общение с женщинами, особенно с настойчивыми молодыми мисс, охотившимися за наследниками плантаций, как гончие за лисой. Бейли, конечно, не барменша, но и не светская леди нежного воспитания. Она держится гордо, образованна лучше, чем большая часть женщин ее класса, хотя дралась она так, как не посмела бы настоящая леди. Внешность у нее далеко не утонченная, а грязное, в синяках лицо не вдохновляет на подвиги. Как эта девчонка смогла выжить после нападения Дракона, если ни кто другой не мог бы такого о себе сказать?
В девушке было что-то невинное и в то же время интригующее. Коула злило собственное любопытство.
Глава 7
Стоило Коулу покинуть каюту, как пришел Марсель и с ним два матроса, тащившие небольшой медный чан. Они еще несколько раз сходили за водой, Марсель тем временем толок сухие травы, чтобы после ванны подлечить ее синяки. Когда Бейли поблагодарила кока за заботу, он сказал, что эта мысль принадлежит капитану. Она подозревала, что он так говорит по доброте – скорее, капитан просто приказал отмыть ее от вонючей мази и запаха пожарища.