А ночь окутывала комнату темнотой, словно укрывая мягким теплым пледом. Темнота была такой уютной, так хорошо скрывала в себе все проблемы, заботы и сомнения, словно их попросту не существует. В темноте все предметы теряли четкие очертания, а мысли принимали другое течение. И Але стало казаться, что они с Богданом остались одни на целом свете. Что за дверью их комнаты нет ничего. Что эта комната парит в бескрайнем космосе, вне пространства, вне времени. Что все на самом деле просто, и нет причины, способной помешать им любить друг друга.
— Малышка, — Бо уже нависал над ней упираясь на руки, — ты доведешь меня или до импотенции или до мастурбации. Пожалуйста, не поступай так со мной, если ты меня хоть маленько любишь.
— Люблю. — Аля обняла его за шею. — И не маленько, а очень сильно.
Богдан на ее признание отреагировал моментально, прижавшись к ее губам. Целовал ее жадно, лихорадочно срывая с нее трикотажные шорты от пижамы. Аля забыла обо всем и позволила себе раствориться в этой близости и том удовольствии, которое она с собой несла….
А утром наступила расплата.
Аля проснулась в постели Богдана где-то в районе полудня. И поняла, что безнадежно спалилась, что родители Бо уже в курсе ее грехопадения. Она закрыла лицо ладонями, сгорая от стыда и раскаяния. Ей казалось, будто она чувствует во рту привкус горечи — так муторно ей было. Но надо признать, мыслей покончить с собой, как в прошлый раз, у нее не было совсем.
В памяти вспыхнуло воспоминание, как Богдан прижимал ее губы к своему плечу, пытаясь заглушить стоны, и сморщилась.
Они точно знают. Если ей повезло, и они ничего не услышали, то наверняка догадались….
И что они теперь думают о ней?
Было жутко неудобно, и Аля с удовольствием просидела бы в комнате Бо, не высовывая носа за дверь, до самого его возвращения, но это было невозможно. К тому же она уже достаточно сильно хотела в туалет, да и душ принять было бы здорово.
Аля открыла дверь и выглянула в коридор. Было тихо, наверное Тамара копалась на грядках в своих теплицах, а Игорь Валентинович творил свои шедевры в кабинете. Девушка выскользнула из комнаты и побежала по коридору к туалету, расположенному рядом с лестницей, ведущей вниз.
После всех необходимых утренних процедур, умытая и немного осмелевшая, Аля решилась спуститься вниз и взглянуть в лицо своим страхам. Она спустилась по лестнице, заглянула в гостиную — никого. Прошла в кухню — и там пусто, только стояла на столе глубокая тарелка с оладьями, прикрытая стеклянной крышкой, видимо для того, чтоб сохранить их температуру. Отчаянно робея девушка приблизилась к кабинету. Прижалась ухом к замочной скважине — Бо предупредил ее, что когда отец в кабинете к нему входить нельзя. В кабинете было тихо — ни стука пальцев по клавиатуре, ни естественных звуков, что воспроизводит человек, слышно не было. Аля зажмурилась и нажала на ручку двери, открывая ее. Кабинет был так же необитаем, как и весь дом.
Аля поднялась в свою комнату, переоделась в спортивный костюм и спустилась вновь. Вышла из дома и отправилась искать хоть кого-то. Сидеть взаперти и думать, чего ей ожидать, сходя с ума от неизвестности становилось невыносимо. К тому же утреннее приветствие было необходимым знаком уважения к людям, ее приютившим.
Сейчас она поздоровается, увидит осуждение в их глазах, поднимется обратно и посвятит остаток дня своим страданиям.
Девушка вышла во двор и тут ей послышались голоса со стороны деревянной беседки. И один из этих голосов показался ей знакомым….
Нет, этого не может быть!
— Папа? — Аля заглянула в беседку, увитую сухими лозами девичьего винограда с уже чуть набухшими почками будущей листвы.
— Ну, привет, ребенок. — Ее отец сидел за столом с отцом Богдана, пил кофе и курил сигареты. — Домой поедешь?
— Нет! — Аля отшатнулась. В голове ее тут же красочно предстало будущее развитие событий — сейчас Игорь Валентинович с удовольствием передаст ее с рук на руки отцу и тот увезет ее домой. О том, что ждет ее дома, девушка боялась даже подумать.
— Аркадий, — вмешался отец Бо, — мы же уже выяснили этот момент. Аля отправится домой тогда, когда сама захочет. И обязательно тогда, когда мой сын будет в курсе. Сейчас я даже при ее желании не могу ее отпустить. Сам понимаешь….
Аля даже рот приоткрыла от удивления.
— Да ладно, — отмахнулся отец, — я же пошутил. Вот только я боюсь теперь возвращаться домой — твоя мама мне сказала без тебя не приезжать.
— Ладно, — Игорь Валентинович встал из-за стола, — я вас оставлю. — И добавил заговорщицким тоном, глядя на Алю. — Если что, зови, я рядом.
Проводив его глазами, отец обратился к ней.
— Ну как ты, дочка?
— Все хорошо, пап. Ну… или почти хорошо.
— А что не так? Богдан тебя обижает? Его родители? Хотя, мне показалось тебя здесь хорошо приняли, Игорь встретил меня заявлением, что ты никуда не поедешь. Он был настроен решительно.
— Пап, дело не в Богдане или его родителях, просто…. — Аля стушевалась. — Ты же понимаешь — я и он… мой брат…. И мама… как она? Сильно злится?
— Достаточно. Но это от того, что она беспокоится о тебе. Ты далеко от дома, с чужими людьми….
— Папа, Бо — мой парень с которым мы встречались довольно долго. А его мать — родная сестра моей мамы. Какие же они мне чужие? Господи…. — Аля уронила голову на руки. — Ты тоже разочарован мной, папа?
— Тебе хорошо здесь? Меня волнует только это, детка. Я был бы разочарован, если бы ты пошла против своего сердца.
— Жаль, что мама не хочет этого понять….
— Все будет хорошо, вот увидишь. Ладно, — отец посмотрел на часы, — мне пора. Точно остаешься? Ты скажи, если есть какая-то проблема, если ты не хочешь оставаться….
— Нет-нет, папа, — поспешила она успокоить родителя, — со мной все правда хорошо.
Отец уехал. Она осталась. И сознание ее было потрясено. Никто не обвинял ее, не спрашивал, почему она проснулась так поздно в комнате Бо, когда засыпала в своей. И вообще, все были с ней так милы и дружелюбны, что Аля растерялась. А потом она почувствовала необыкновенный душевный подъем. Ей стало казаться, что переживания ее отступили и она, наконец, успокоилась. Осталось получить прощение и отпущение в последней инстанции и все будет хорошо.
— Тамара! — Аля бегом бросилась к теплице, где работала ее тетка.
— Что, — улыбнувшись спросила ее женщина, — что случилось? Пожар?
— Вы сильно заняты?
— Да не слишком…. А что случилось?
— У меня просьба есть. Очень-очень важная для меня.
— Говори…. — Она поднялась с колен и отряхнула трикотажные лосины. — Если смогу помочь, то сделаю это с радостью.
Богдан вернулся домой на машине.
И он ждал что Аля встретит его, он очень на это рассчитывал. И вообще ему нужно было убедиться, что Аля его дождалась, не сбежала домой.
Но встретила его только мать.
— Сынок, — она потянулась к нему с поцелуем, и что-то в ее голосе ему не понравилось, — ты голодный? Проходи скорее.
— А где Аля?
— Аля наверху, — последовал виноватый вздох, — закрылась в комнате и сидит там. Не обедала, не ужинала…. Богдан!
Парень вскочил из-за стола, с резким звуком отодвинув стул.
— Что случилось?
— Богдан, это я виновата, не нужно было ее возить…. — Мама сжимала руки на уровне груди.
— Куда?
— Но я же не знала, зачем….
— Куда, мама?! — Бо был на грани.
— В церковь. — Мама опустила глаза. — Приезжал ее отец, они так хорошо поговорили, она была так рада, что отец ее понял, так воодушевлена….
Бо молча развернулся, сжал зубы и пошел к лестнице. Скоро он уже стучал в дверь Алькиной комнаты.
— Караля, — очень стараясь, чтоб его голос звучал спокойно, позвал он, — можно к тебе, малышка?
Вошел, не дожидаясь разрешения.
Аля ничком лежала на кровати, обняв подушку. К нему даже не повернулась.
— Привет, — он присел рядом и погладил ее по спине, — ты чего меня не встречаешь? Не скучала по мне? А я тебе конфетку привез, хочешь?