— Да, бабушку подхоронили к деду, которого я никогда не знала. Но мама часто возила нас с бабушкой к нему на могилку. Это недалеко от дороги…. Поезжай прямо, я скажу, где остановиться.
На самом деле Аля немного волновалась, что пропустит нужный поворот. Однако ее опасения были напрасными, ибо пропустить нужное место было невозможно, потому что их опередили. Прямо на обочине дороги стояла до боли знакомая машина. Машина, каких в городе было по пальцам перечесть. Красно-кирпичный паркетник ее матери….
— Черт…. — ругнулся Бо, останавливаясь за машиной. — Что делать будем?
— Подождем немного. — Предложила девушка, отстегивая ремень и открывая дверь.
Она вышла из машины и прислонилась к ее теплому боку. Долго смотрела на мамино авто, испытывая странные чувства, будто встретила старого знакомого, но не могла радоваться встрече, словно между ними пролегла пропасть.
Аля посмотрела за машину, и там за деревьями увидела силуэт матери. Она стояла к ним спиной, как всегда прямая как струна, с горделиво расправленными плечами и царственным наклоном головы.
Мать наклонилась и положила на могилку букет живых роз и повернулась. Заметила ее и на секунду смешалась. А потом лицо ее приняло равнодушное выражение, и она спокойно пошла к машине. Открывая дверь, на секунду дольше задержала на ней взгляд своих зеленых глаз, привычным жестом изогнула бровь, а когда Аля почувствовала за спиной Богдана, когда руки его обвили ее талию, Але показалось, что губы матери исказила гримаса отвращения и женщина села в машину, не медля ни секунды. Они не обменялись ни словом, но у Али почему-то было такое чувство, что они от души поругались. У нее даже ноги задрожали, как от нервного истощения, что бывает при скандалах сопровождающихся обширным слезотечением и истериками.
— Все в порядке? — Бо крепко прижал ее к себе.
— Да. — Аля кивнула головой. — Да, все хорошо. Идем.
Она двинулась первой по узкой тропинке среди старых оградок. Бо шел за ней. Остановившись рядом с нужной могилой, он задумчиво произнес:
— Я вообще ее не знал. Мама пыталась одно время устраивать нам сеансы связи, но они меня тяготили. О чем можно разговаривать с человеком, которого не видел ни разу в жизни? Когда я узнал, что она умерла, я ничего не почувствовал. Мама звала меня на похороны, но я не пошел.
— А для меня тогда мир перевернулся. — Ответила Аля. — Бабушка вырастила меня, была мне самым близким человеком. Мне кажется так, как любила меня она, меня не любил никто. Никогда.
— А я? — Богдан нежно улыбнулся, обнимая ее снова. — Как же я, малышка?
— Ну, кроме тебя, конечно…. Слушай Богдан, когда я думаю о смерти бабушки, я все время вспоминаю, как мы с тобой познакомились и понимаю, что это был равноценный обмен. Жизнь за смерть. Ты за нее. И я прекращаю скорбеть. Скажи, я плохая, да?
— Нет, ты не плохая. Ты просто маленькая глупая девочка….
— Опять двадцать пять! — Аля вывернулась из его объятий, всем видом демонстрируя, как она сердится. — Я уже большая!
— Большая малышка. — Подразнил он ее. — Просто огромная. Ладно, ты проведала бабушку?
— Да.
— Тогда поехали. Мне нужно заказ принять.
— Где?
— Тут недалеко, на соседнем квартале.
— Бо, — заканючила Аля, усаживаясь в машину, — ну когда у тебя уже будет выходной? Я тебя не вижу совсем — уходишь рано, приходишь поздно….
— На Троицу. Не раньше.
Девушка горестно вздохнула.
— Ты, как моя мама…. Всех денег не заработаешь, в курсе?
— Аля, я не пытаюсь заработать все деньги мира. Но пока есть возможность, зачем ее упускать? Работы непочатый край…. К тому же у нас мероприятие осенью. Я ради этого и стараюсь.
— Что за мероприятие?
— А ты не догадываешься?
— Нет.
— Тогда чуть позже об этом поговорим.
— Заинтриговал и в кусты….
— Это не интрига, это сюрприз. А ты его не смей портить. Посиди в машине.
Бо ушел не дожидаясь ее возмущения. А девушка осталась сидеть в машине. Она наблюдала, как парень обменялся рукопожатием с мужчиной, вышедшим из внедорожника, рядом с которым Бо припарковал машину. И как они вместе ушли куда-то, скоро затерявшись среди могил. Аля достала телефон и запуталась во всемирной паутине. Она так увлеклась, что не заметила как Бо вернулся. Только вздрогнула, когда он уселся на соседнее сидение.
— Все в порядке?
— Да.
— Куда едем?
— Домой.
Аля отложила телефон и набросила ремень безопасности….
Прошло два месяца, и наступил июль.
После Троицы Богдан разгребся с работой и смог, наконец, рационально распределять свое время между встречами с клиентами, контролем бригады рабочих, не укладывающихся в поставленные сроки, и любимой девушкой, погрязшей в домашних делах и откровенно скучавшей в одиночестве. Теперь его выходные выпадали на конец недели, как у всех нормальных людей, а рабочий день не длился с самого раннего утра и до позднего вечера. И телефон не перегревался от бесконечных звонков, которые так раздражали Каралю. Он ее понимал — наверное, сложно держать эмоции под контролем, когда, стоило ей о чем-то заговорить с ним, разговор прерывал надоедливый рингтон рабочего телефона.
Он все понимал, но что мог поделать? Задобрить малышку подарками? Он так и сделал. А что получил в ответ? Алевтина обвинила его в том, что он поступает с ней так же, как мать — откупается. А ей ничего не нужно — ни подарков, ни сладостей, что она совсем маленькая что ли? Ей нужен только он. Чтоб был рядом с утра до вечера, хотя бы раз в неделю.
Богдан притормозил свое рвение и вспомнил, что у малышки, кроме него никого больше нет — ни друзей, ни подруг. Ей даже поговорить не с кем. А она ведь молодая девчонка, ей бы гулять да веселиться, а она медленно, но верно превращается в домохозяйку. Вернее он ее превращает.
Тогда он предупредил начальника о том, что его рабочее время теперь ограничено временем работы фирмы, с перерывом на обед. А потом рабочий телефон отключается, и его нет ни для кого на свете. Кроме Алечки, но этого он Руслану Вадимовичу, конечно же не сказал.
Своей трудоспособностью Богдан сумел снискать уважения начальства и возможность ставить условия. По крайней мере в том, что касается рабочего времени. Еще немного и не фирма будет платить ему процент от сделок, а наоборот….
А в городе тем временем, вовсю цвело лето. И вместе с летним зноем пришла «кузнецкая жара». И наступила она, как ни странно, в день Ивана Купала. В день рождения Алевтины. Седьмого июля. Правда сама девушка об этом до поры до времени и не догадывалась.
Утро началось с очень чувственного и приятного поздравления от Бо, которым он собственно и разбудил ее. Богдан ради дня рождения любимой девушки взял выходной и отключил рабочий телефон, и это уже было для Али самым лучшим подарком на свете. Потом она поняла, что его ласки — подарок ничуть не хуже его присутствия дома. Может даже лучше. А когда она, улыбаясь от воспоминаний, вышла из душа, ее ждал горячий завтрак. Бо конечно сильно извращаться в искусстве кулинарии не стал, и просто пожарил яичницу в рамке из хлебной корочки. И сварил кофе, сладкий как любовь…. Аля его фантазию и креатив оценила в полной мере.
— Ты не поверишь, как я ждал твоего совершеннолетия, — признался парень после завтрака, — мне казалось, что год — это так долго! Что он никогда не закончится. А он пролетел, я даже не заметил. Все, малышка, ты теперь большая девочка, можно взрослые фильмы смотреть….
— Ну, слава Богу! — С деланным облегчением выдохнула девушка. — Ради этого стоило повзрослеть.
— Ну, повзрослеть стоило и для многого другого. Поехали?
— Куда?
— За подарком. Ты же не думаешь, что на этом, — он обвел ладонью стол, — все?
— А куда? — Девушка насторожилась.
— Увидишь. Поехали.
В машине Богдан спросил:
— Ты что, не помнишь, какой подарок просила у меня осенью?
— Не-а. — Пожала плечами Аля, напряженно пытаясь вспомнить, чего и когда могла у него попросить. Но в голову совершенно ничего не приходило. Ей вроде от него ничего не нужно было никогда. У нее же все было, чего нового он мог ей предложить?