— Хорошо. — Кивнула девушка.
— Аля, я попросить тебя хотела.
— О чем?
— Потерпи немножко, ладно? Богдану сейчас нелегко, он болен, ты должна понять. Не обижайся на него, просто дай ему время прийти в себя, ладно?
— Не понимаю…. вы же сказали, что он не меняет своих решений. А он все решил…. Я опоздала.
— Сказала. Но он любит тебя и то, что он сделал…. Поверь, ему кажется, то что он делает — правильно. Но пройдет время и он поймет, что ошибся. Просто дай ему время, я прошу. И он вернется к тебе… прежним.
Аля кивнула головой, не особо веря словам женщины. Но все же Тома поселила в ней крохотную искорку надежды, благодаря которой она продержалась первое время после разрыва. Когда девушка поняла, что Тома просто выдала желаемое за действительное, прошло время, а время, как известно — лучший доктор.
А в тот день, посмотрев вслед ушедшей тете, Аля перевела взгляд на календарь, вместо красивой картинки, установленный на заставку компьютера, и поняла, что по странной иронии судьбы на дворе стоял тот самый день, в который ровно год назад она отдалась Богдану. Девушка обняла колени и позволила воспоминаниям унести себя в то время, когда все было по-другому, и сама она была другой. По крайней мере, они с Бо тогда были гораздо счастливее, чем сейчас.
А потом вернулся Егор.
Причем не просто вернулся из реабилитационного центра, где пытался избавиться от зависимости, но и явно намеревался вернуться в ее жизнь.
Сказать по правде, Аля немало удивилась, когда однажды вечером ее одиночество и уныние нарушила мама. Мать держала слово — практически не лезла к ней. Даже от привычки поить девушку какао каждое утро она забыла. По крайней мере, встречая дочь на кухне она интересовалась, сделать ей любимый напиток или нет, чего раньше никогда не делала, принимая решение за нее. Аля обычно отказывалась — теперь она пила крепкий кофе, что помогал ей проснуться и взбодриться после бессонной ночи.
Вообще, все так изменилось, что вернувшись домой, девушка не могла найти пятый угол там, где выросла. Эта квартира больше не была ее домом, а где он был, ее дом? Она пыталась по новой привыкнуть к своей комнате, пыталась склеить осколки своей разбитой жизни, пыталась обрести какую-то цель, что держала бы ее в реальности и помогла бы забыть все, что с ней произошло.
Но не могла.
Аля решила дать себе время до Нового года, пережить разрыв, а после пообещала себе начать новую жизнь. Она найдет чем заняться. Может быть, попросит маму и будет готовиться к поступлению в институт. Может быть, она даже позволит маме уговорить себя вернуться к прошлым планам и переехать в столицу. Но одно Аля знала точно — она не позволит себе умереть от горя, как бы сильно ей этого не хотелось. Вообще когда появилась возможность найти ответственного за то, что случилось, когда это был не Бог, ни Дьявол и не злой рок, пережить разрыв стало проще. По крайней мере, ее не мучил тот факт, что Богдану сейчас так же плохо, как ей. И эта мысль помогала даже злиться на него…. Хотя, Аля должна была признать — он был прав. Отношения строят двое, а не один. А в их отношениях равенства не было. Может разница в возрасте всему виной, может ее собственная недоразвитость — да и неважно сейчас на самом деле.
По прошествии времени Аля признала сама себе, что Богдан многому научил ее за этот год, что они провели вместе, и на смену обиде пришла благодарность. Аля была благодарна ему за все то, что он сделал для нее, с ней. За все, чему он ее научил и за то, как он ее изменил. И если бы он позволил, она бы доказала ему, что способна сделать его счастливым. И если его уже осчастливил кто-то другой, что ж…. Аля искренне надеялась, что он сделал правильный выбор и ни о чем не жалеет сейчас. И если с другой девушкой он станет счастливее, чем с ней, значит, так будет лучше. А если нет — тогда он вернется, а она будет ждать. Всю жизнь будет его ждать и может быть, когда-нибудь дождется.
От этих отношений у нее остался глубокий шрам не только на сердце. Он никогда не даст ей забыть о том, что было. Забыть о нем….
Вот в этот момент принятия и смирения Егор и вошел в ее комнату с букет цветов в руках и извинениями на устах.
— Аля, прости меня, — с видом полного раскаяния на лице, попросил он, — дурак я был. Такой дурак, что вспоминать стыдно. Сам не пойму как умудрился на эту дрянь подсесть. Знаешь, я думал, что это безвредная курительная смесь, да что говорить — она же вполне легально продавалась в табачных ларьках, а потом…. Потом уже было поздно. Прости меня, Аля, дай шанс все вернуть.
В другой раз девушка и разговаривать бы с ним не стала. Ну что он спрашивается, собрался возвращать, когда ничего и не было? Но сейчас, когда она сама испытывала горечь и разочарование от того, что ее чувства отвергли, а шанс, о котором она так же просила — не дали, Аля не смогла поступить по-другому.
К тому же она миллион раз слышала, что наркомания — это болезнь, а не прегрешение. О том, что наркоманы сами делают выбор, заболеть или нет, Аля не задумалась.
Поэтому она позволила Егору навещать ее, в то же время она сохраняла между ними дистанцию, надеясь, что рано или поздно парню наскучит стучаться в закрытую дверь, и он оставит свои попытки понравиться ей.
Егор же видимо отличался завидным упрямством. А может быть кто-то давил на него, принуждая не сдаваться.
Мама? Тетя Рита? Маруся?
Ее мать еще в тот вечер возвращения Егора сказала, что оставляет решение за ней. Ни советовать, ни отговаривать дочь принимать ухаживания бывшего жениха она не станет. За крестную и бывшую подружку Аля сказать ничего не могла. Но надо признать — Егор скрашивал ее будни. Если бы он не пытался вторгнуться в ее личное пространство….
Почему не он оказался ее братом? Случись такое, Аля испытала бы облегчение, а не горе. Ведь сейчас, по прошествии времени, Аля поняла, что именно к нему испытывала чувства, сродни родственной привязанности. Большим ответить она не могла тогда, не сможет и сейчас. А вспышка влюбленности в сердце маленькой тринадцатилетней девочки, была слишком слаба и скоротечна, чтоб строить на ней взрослые и серьезные отношения на всю жизнь. Да и сгорела она давно, эта детская влюбленность. Сгорела, даже пепла не оставив….
Жаль Егор никак не хотел этого понимать сам. А Аля его жалела и на откровенный разговор не могла решиться.
Так прошло полтора месяца. Наступила зима, и дядя Сережа, навестив ее мать, сообщил, что перепуганная Алина все рассказала на допросе. Свалила все на своего ухажера-бандита, наболтала такого, что парню светит солидный срок. Сама же она отделалась легким испугом и в уголовном деле фигурировала, как свидетель.
Тем декабрьским утром Егор пришел в гости к Але утром. Было всего десять утра — слишком рано для визитов. Девушка только проснулась и ходила по дому в пижаме, что однако не смутило парня. Вообще наблюдая за ним Аля терялась в догадках, что является причиной его возбужденного состояния — снова наркотики или нечто другое? Она пристально вглядывалась в его лицо, пытаясь найти в нем намек на того Егора, который выбросил из машины ее кота.
Кстати сам Бонифаций Егора прощать не собирался, и когда парень приходил к Але, кот прижимал уши, шипел и прятался под кроватью девушки.
— Аля, поехали со мной?
— Куда? — Не поняла его просьбы девушка. — Егор, я только проснулась и не завтракала даже.
— В торговый центр, там и позавтракаем. Хочу тебе кое-что показать.
— Что?
— Сюрприз. — Он загадочно улыбнулся. — Поехали.
— Сейчас, — Аля неохотно поднялась с дивана, на котором сидела и направилась в свою комнату, — подожди, я оденусь.
Надевая в комнате плотные колготки и шерстяное платье, Аля гадала, что такое задумал Егор. Что за сюрприз с утра пораньше? Он что не мог подождать хотя бы до полудня?
Обувая в коридоре замшевые сапожки на танкетке, вполне приличной высоты, Аля услышала над собой голос мамы:
— Молодые люди, а вы куда?
— Прогуляемся, — за них обоих ответил Егор, — а то Аля целыми днями дома сидит….
— Ну да, — согласилась женщина, — похвальное решение. Вот только на улице холодно, одевайся потеплее.