Школа…. В свете последних событий Аля совсем забыла про последнюю неделю учебного года. А ведь не смотря на то, что все контрольные, самостоятельные и лабораторные были сданы, год еще не закончился и отпускать их с занятий на неделю раньше положенного срока никто не собирается. И пропускать нельзя.
Что ж, значит, придется идти в школу. Хоть и не хочется жутко.
Аля встала с кровати и поплелась к компьютеру, потягиваясь. Упала в кресло, поджала под себя ножку и нажала на кнопку, заводя «системник».
Не успела девушка открыть все нужные ей страницы, как на пороге появилась мама с пузатой здоровенной чашкой какао, Алькиной любимой чашкой для какао, наверное, самой большой чашкой в доме.
— Уже проснулась? — Чашка с тихим стуком опустилась на стол перед ее носом. Аромат какао сделал утро еще прекраснее.
— Нормальные люди, к слову, — мама погладила ее по распущенным пока волосам, — сначала чистят зубы, а потом садятся в компьютер.
— Угу, — буркнула в ответ Аля, — предлагаешь испортить вкус какао зубной пастой? Нет уж….
— Не забудь, что сегодня ты должна надеть черное. — Мама повернулась к шкафу и вынула из него трикотажную черную кофточку и брючки-стрейч, — траур все-таки, хоть месяц поноси.
Девушка, вздохнув, кивнула, искоса глядя на предложенные вещи. Она считала, что черный цвет ее старит, хоть и заблуждалась на все сто процентов.
В душе Алевтина постоянно ловила себя на том, что не может сосредоточиться на какой-то мысли, что тревожит ее с момента пробуждения. Что-то беспокоило ее, накатывало странной дрожью и томлением, но Аля никак не могла ухватить назойливую мысль, понять, что ее беспокоит.
После завтрака, когда девушка облачалась в траурные одеяния, в комнату вошла мама с расческой в руках, и жестом показала на кресло.
— Ну, мам…. — Жалобно начала Алевтина. — Может, я сегодня с распущенными волосами пойду? — И вдохновясь молчанием матери затараторила, — И надену вот эту черную повязку. Траур же!
Алевтина вытащила из ящичка комода упомянутую повязку.
— Аль, говорили уже. Я против распущенных волос, это неаккуратно, и тебе не идет.
— Хвостик? — Сделав жалобное лицо, предприняла Аля последнюю попытку.
— Садись, давай.
— Мама, такие косички в классе никто не носит.
— И пусть! — Хмыкнула женщина. — Ты у меня особенная. И эта прическа тебе очень идет, шейку открывает, ушки….
— И брови натягивает на лоб…. Ай! Больно!
— Терпи, казак…. — Невозмутимо ответила мама, продолжая плести венок вокруг ее головы.
Аля смирилась, скрестила руки на груди и надула губы. Потом вспомнила, о чем хотела поговорить и перестала обижаться.
— Мама?
— Да-а….
— Скажи, а мужчина должен поддерживать свою жену, когда у нее случается какая-то неприятность?
— Конечно.
— А тебя папа всегда поддерживает? Даже когда у него много работы? Что для него важнее?
— Естественно, я. А к чему вопросы?
— Ни к чему. — Смутилась девушка, но мать уже развернула к себе ее кресло, ожидая объяснений.
— Просто, Егор….
— Что, Егор?
— Мам, он как-то странно повел себя тогда, когда бабушка умерла. Он меня совсем не пожалел.
— Аль, понимаешь, у Егора в тот день была очень важная и очень ответственная сделка. — Начала мама как всегда защищать Егора. — Он волновался, переживал. Да, не проникся сразу ситуацией, в этом он был не прав, но ведь потом он исправился?
— Угу. — Кивнула девушка.
— Он осознал. Так что не забивай голову. Вы еще молоды и еще не жили вместе. Все изменится после свадьбы, поверь. Ну вот, — довольно подытожила мама, пряча кончик косички в прическу, — а сверху можешь надеть повязку….
— Мама!
— Траур же, — повторила мама ее слова, — собирайся, Егор уже подъехал.
Она вышла, прикрыв дверь. Аля поглядела на свое отражение в зеркале, показала ему язык, поправила траурную повязку, определила, что она — урод, набросила на плечо ремень школьной сумки и поплелась в коридор. По пути заглянула к отцу, поцеловала его в щеку, пожелала хорошего дня. В ответ получила те же пожелания.
Выйдя из подъезда, Аля увидела знакомую машину.
Егор заезжал за ней каждое утро. Это тоже была своеобразная традиция или момент их отношений. Вообще все их отношения состояли из череды определенных моментов. Словно они — компьютерная программа. Сплошные шаблоны и клише…. Однако, уже все ее одноклассники знали его и знали, кто он для нее. Что уж говорить о том, что девчонки завидовали ей, не скрывая.
Жених! Дело даже не в машине, а именно в наличие у девушки таких крепких уз с парнем. Весь этот романтический флер, которым были овеяны их с Егором отношения, покоя не давал девчонкам. Парни-одноклассники здоровались с ним за руку, пока он открывал дверь и провожал Алю к крыльцу, делали вид, будто они почти приятели. С самой девушкой были вежливы и дружелюбны. Не цепляли ее, не подшучивали, как над прочими. Егор делал ее исключительной персоной в школе и в этом тоже был его плюс.
Наверное, мама все-таки права, и она напрасно забивает себе голову, но почему-то Аля, однажды вспомнив, как Егор попросил ее не мять рубашку, так и не смогла избавиться от назойливого чувства разочарования. В чем она разочаровалась — в Егоре, в их отношениях или в принципе в своей жизни она еще не могла понять. Но мир ее идеалов однозначно дал трещину.
В школе все было как всегда, и скоро девушка втянулась в суету и возбуждение учеников, связанное с приближением каникул. Словно она попала в параллельный мир, в котором никто не умирал и не носил траур. Никто, кроме нее.
Кстати, одноклассницы весьма критично оглядели ее наряд. А когда она спросила свою соседку по парте, не старит ли ее черный цвет, та помедлив, кивнула.
Аля подумала, что Катя, полненькая девушка обтянувшая свое неидеальное тело тонкой кофточкой в горизонтальную полоску, не тот советчик, к которому стоило прислушиваться и села рядом.
На уроках она никак не могла сконцентрироваться на предмете и заданиях учителей. Все перебирала в уме недавние события, пытаясь понять причины своего беспокойства и периодически падающего в живот сердца. Пока не посмотрела на часы и не вспомнила — телефон! Ее телефон сегодня вернется к ней, уж не потому ли она так рассеяна? Не из-за того ли парня, с которым все связано?
С этого момента мысли ее потекли в определенном направлении и больше не были разрозненны и хаотичны. Она постоянно думала о том парне, Вернере. Он не выходил из ее головы, и виновата была Маруся! Маруся своими восторгами пробудила в ней непонятный интерес к незнакомцу, и Аля мучилась сейчас от того, что не может вспомнить его лица и не сможет никогда увидеть его. А ей было безумно любопытно….
Она напрягала память, пытаясь воспроизвести тот миг, когда она налетела на него в коридоре, но помнила все какими-то отрезками, которые никак не могла соединить в полную картину.
«А ну стой, нахалка!», — сердитый голос, и потом его голубые глаза. Немного отросшие волосы… светлые кажется. Стиснувшая плечо рука. Маленькая родинка на подбородке.
Все это ей удалось вспомнить, а вот в целом представить себе парня она не могла, как не старалась.
И она не думала о нем, пока Маруся не принялась расписывать, какой же он весь из себя замечательный. И тогда Аля вдруг испытала какую-то досаду на весь мир. Ведь встретила-то такого распрекрасного парня первой она. И она должна была передать ему телефон, а не подруга. А он, наверное, сейчас ждет ее…. Она не могла понять, как назначая парню встречу в полдень, она умудрилась забыть свое расписание и вообще тот факт, что у нее еще не начались каникулы.
И о чем она вообще думает? — Вдруг одернула себя девушка.
Может быть, ей стоит сказать спасибо Марусе за то, что она добровольно взяла на себя миссию обмена устройствами, а собственнические чувства к парню, и лица которого она вспомнить не может, куда-нибудь засунуть?