Подняла глаза и взглянула на его сосредоточенное лицо, на то, как он, размышляя, хмурит брови над голубыми глазами и постукивает кончиком карандаша по чувственным губам….
А как они целуют эти губы, — у девушки от воспоминаний сердце ухнуло в живот, как будто она стояла на краю высокого-высокого обрыва и смотрела в бездну.
Поток ее размышлений прервал голос парня.
— Что смотришь, Караля? — Он продолжил что-то чиркать и не смотрел на нее, только улыбался. — Нравлюсь?
— Ты скоро закончишь? Мне домой пора. — Смутилась девушка.
— Опять сбежать хочешь? — Он отложил карандаш.
— Нет….
— Готово, — он придвинул к ней учебник с зажатыми между страниц листами, — перепиши только дома.
— Спасибо. — Аля кинула учебник в сумку.
— Что мне твое «спасибо»? Давай, деньги начни предлагать….
— А надо? — Девушка не могла понять шутит он или нет.
— А как ты думаешь? — Бо стал серьезным и, наклонившись к ней попросил. — Поцелуй меня. Этого будет достаточно.
Ее просто с ума сводили такие его просьбы. Наверное, дьявол-искуситель общается со своими жертвами вот с такой же интонацией. Таким же сладким, как сироп голосом, от которого мурашки бегут по телу, слабеют колени и сладкая истома разливается по телу. Разве можно ему сопротивляться?
Аля и не стала. Она тут же выполнила его просьбу, потянувшись к его губам. Приникла к ним, поцеловала, чувствуя, как он ей отвечает. Как их губы двигаются в такт навстречу друг другу. Как сплетаются в ласке языки.
Аля растворилась в поцелуе, когда он вдруг из нежного и сладкого стал более настойчивым. А потом Бо потянув за руки, усадил ее к себе на колени и перехватил инициативу, целуя ее жадно, иногда слегка прикусывая губки. Она обняла его за плечи, отмечая теплую и гладкую кожу. И ей так нравилось прикасаться к нему, так, что и отрывать от него ладони совсем не хотелось.
Но он вдруг прервал поцелуй и, посмотрев на нее особенным, потяжелевшим взглядом, который выбивает кислород из легких, а из головы испаряются все мысли, в том числе и об осторожности, медленно потянул вверх ее маечку, под которую девушка снова не надела белья….
Конечно, она же не думала, что ее сегодня ждет сеанс стриптиза в собственном исполнении. Однако сопротивляться не стала, и даже послушно подняла руки, облегчая ему задачу.
Майка летит в сторону, а он прижимает ее обнаженную по пояс, к своей груди и снова принимается целовать.
— Бо… — Аля отрывается от его губ, видимо вспомнив не вовремя о чести и достоинстве, и мешает ему снова завладеть своими, — ты что делаешь?
— Я? — Он тяжело дышит и смотрит только на ее губы. — Восстанавливаю равновесие. Мне кажется, у тебя преимущество.
Он гладит ладонями ее обнаженную спину, прижимается губами к ее шее, проводит языком от ямки под горлом к подбородку.
— Для этого… — Але сложно, безумно сложно удержаться в реальности, — тебе достаточно было бы просто одеться.
Он ничего не отвечает, улыбается только хитро, а потом встает со стула и повернувшись, роняет ее на постель. Нависает над ней, устроившись между ее раздвинутых бедер, припадает к ее губам и Аля понимает, что пропала. Потому что сладостный водоворот засасывает ее глубже и глубже и не выплыть уже из этого омута никогда.
Когда его губы отрываются от ее рта, у нее нет сил просить его прекратить, потому что он перемещается на ее шею, а потом накрывает ртом ее грудь. Втягивает в рот сосок, обводит его окружность языком, играет с ним. Играет с ней….
Девушка балансирует на краю какого-то помешательства. Голос разума, напоминающий об осторожности почти не слышен, зато инстинкты требуют продолжения, во что бы то ни стало. Внутри пылает пожар, который невозможно потушить, а поцелуи парня лишь распаляют его. Низ живота требовательно ноет. И голова кружится. И воздуха не хватает. Мало воздуха….
И его мало, не смотря на то, что он — везде….
А Богдан не теряя время даром, уже скользил губами по ее животу и вот когда его руки вцепившись в пояс ее джинсов, попытались стянут их, только тогда Аля приходит в себя и пытается отстраниться.
— Бо… не надо. — Жалобно просит она.
— Почему? Ты не хочешь меня? — Срывающимся голосом спрашивает он. Накрывает ее своим телом и прижимает к постели. Лаская, проводит тыльной стороной ладони по ее щеке.
— Нет. — Аля сама понимает, насколько неубедительно звучат ее слова.
— Врешь ведь. — Конечно, он ей не верит.
Аля молчит в ответ.
— А я тебя хочу, умопомрачение ты мое, просто безумно…. Посмотри как…. — Он искушающе шепчет, а потом прижимается к ее промежности возбужденный пахом и она определенно понимает, что он имеет в виду.
— Бо, ты обещал. — Она, поерзав под ним, упирается ладонями в его плечи.
— Я знаю. — Он, вздохнув и помедлив секунду, и словно пытаясь в ее глазах прочитать о твердости ее намерений, все-таки отстраняется, а она садится на постели. И подняв глаза, видит свое отражение в зеркале напротив. А через мгновение видит, как Бо садится на колени за ее спиной, накрывает ладонями ее обнаженную грудь и прижимается губами к ее плечу. И смотрит на их отражение из-за ее плеча. И от этого зрелища она испытывает такое возбуждение, что забывает, о чем только что просила парня и закидывает голову ему на плечо, освобождая пространство для больших ласк, больше не мешая.
— Малышка моя, — шепчет он ей, — понравилось кино? Подожди, сейчас самое интересное начнется.
У Али в голове уже нет ни одной мысли, только удовольствие, которое затопило все ее существо да предвкушение большего.
Его ловкие пальцы расстегивают пуговку на ее джинсах, ладонь ныряет под резинку хлопковых трусиков и в этот момент они слышат звук захлопнувшейся двери и голос Романа:
— Я дома!
Следом брякнули ключи, упав на полку.
— Черт…. — Богдан прижимается к ее спине и тяжело дышит. — Вовремя же он….
Девушка дрожащими руками натягивает на себя майку, пытаясь справиться со сбившимся дыханием, и на него смотреть боится. Она чувствует, как горят от стыда ее щеки и уши, а грудь стягивает словно обручем, сжимает ребра, оттого сделать вдох получается с трудом.
— Караля, — Богдан приподнимает пальцами ее лицо за подбородок, ловит ее взгляд, — ты чего?
— Бо, извини, — она торопливо собирается, — но я так не могу. Я не готова, ты обещал и….
— Еще как готова, малышка, — спорит он с ней, — если бы этого дурака не принесло ты бы в этом убедилась. Жаль, упустили момент….
— Нет, дело не в моменте. Просто я так не могу, понимаешь? Мы…. Вообще кто мы друг для друга? Чего ты хочешь от меня? Я так не привыкла, меня не так воспитывали, прости.
— А ну, стой. — Он ловит ее за руку, мешая уйти. Дергает на себя так, что она снова садится на кровать. — Хочешь знать, кто ты для меня? Но мы же вчера выяснили. Ты — моя малышка. Чего я хочу — хочу видеть тебя так часто, чтоб ты мне глаза промозолила, понимаешь? Хочешь соблюсти приличия — о`кей, я подожду. Только скажи, сколько тебе нужно времени — неделя? Месяц? Год? Когда мне можно будет к тебе приставать?
— Не знаю. — Девушка пожала плечами. — Не торопи меня. Я тебя плохо знаю.
— Не буду. Но раз мы все выяснили, мне можно тебя поцеловать?
— Можно! — Аля обнимает его за плечи и подставляет губы для поцелуя.
— Садистка. — Шепчет он, целуя ее.
— Бо! — Раздается из-за двери.
— Заходи. — Отвечает парень, не прекращая обнимать ее. И когда его друг появляется на пороге, нарочито торжественно заявляет. — Вот, Роман Дмитрич, знакомьтесь — моя девушка, Алевтина. Моя девушка, — четко проговаривая каждый слог, повторяет он, — не просто знакомая или случайная подружка или первая встречная, а моя девушка. Единственная. И только так.