— Ты, может, и нет, а он… — ее ладонь снова ложиться на уже напрягшийся под джинсовой тканью член, — он очень по мне скучал. Правда, малыш? — Опустив глаза туда, где сейчас хозяйничала ее рука, спросила она.
— Убери руки. — Он оттолкнул ее ладонь.
— Бо, — Алина повисла на его шее и посмотрела в глаза, трогательно изогнув при этом бровки, так что ее лицо приобрело выражение обиженного ребенка, — я была не права, я поняла это. Давай начнем все с начала — только секс и больше ничего. Никаких больше мам, никаких обязательств, я клянусь тебе! Я так скучаю по тебе, Богдан! И те слова, про чувства, считай, что их не было, тебе послышалось, это все не правда, только…. Ну зачем тебе эта малолетка? Ну, что ты будешь с ней делать? Она ведь тебе не дает и еще долго не даст….
— С чего ты взяла?
— Если бы давала, этого — короткий взгляд вниз, — не было бы. Ты посмотри, что с моим любимым малышом происходит, что с ним делает эта дура Алевтина, он же сейчас твои штаны порвет. Давай помогу….
Она присела перед ним на корточки и вцепилась в ремень, намереваясь его расстегнуть.
— Не говори про нее так, слышала? Не смей! — Бо разозлился. Одно упоминание о Карале из уст Алины вмиг отрезвило его так, как не отрезвила холодная вода и псевдо самоконтроль.
Он зарылся пальцами в волосы девушки и совсем не ласково потянул ее вверх, заставляя встать.
— Хорошо, прости-прости. — Послушно зачастила девушка. — Это я — дура. Но она держит тебя на голодном пайке, зачем тебе это? Мне даже жаль тебя. Ну, хочешь, трахни ее и успокойся, я переживу! Только вернись! Можешь делать, что захочешь, только будь со мной!
— Слушай, — он скрестил руки на груди и заговорил холодно и бесстрастно, — а с чего ты взяла, что мне от нее только секс нужен? Тебе не приходило в голову, что некоторые женщины в отличие от тебя, знают себе цену и не раздвигают ноги перед каждым, кто позовет? Есть женщины, которых стоит и подождать.
— Цену? Женщины? — Рассмеялась Алина. — Бо, милый, она не женщина, она же еще девочка.
— С чего ты взяла? С того, что она не одевается, как шлюха, и не ведет себя, как дешевка?
— Нет, не с того. Мне Маруся все рассказала — ее брату запрещено было трогать девчонку до свадьбы. Ее мамаша хотела, чтоб все было идеально — свадьба, венчание, стопроцентная невеста…. Бо, я же знаю…. Мы оба знаем, что это значит.
— И что же? — Стараясь казаться равнодушным, спросил он.
— Ты не встречаешься с девственницами. Ты их на дух не переносишь. Это твой пунктик, твой принцип. Железобетонное табу. Я знаю, ты же сам мне об этом сказал на первом курсе. Ты, может, уже не помнишь меня, я тогда была другой. Такой же, как она, невредимкой-скромницей. Даже цвет волос у меня был другой — серый. Я была серой мышкой, и носилась со своей невинностью, как тот дурень с торбой. А ты порекомендовал мне сначала лишиться этого недостатка, а уже потом приходить к тебе.
Богдан нахмурился, пытаясь вспомнить, когда с ним мог приключиться подобный инцидент. Но не смог.
— Я так и сделала, Бо. Я стала такой ради тебя. Я четыре года набиралась опыта и теперь знаю, что ты хочешь, как ты любишь, я умею сделать тебе хорошо, а она? Тебе же заново придется ее всему учить, зачем тебе это? Посмотри, как я хочу тебя, — девушка торопливо потянула вверх обтягивающую юбку короткого платья, — как я готова для тебя….
Она уселась на каменный бортик, в который вмонтированы были раковины, и развела шире ноги.
— Потрогай…. — Взяла его руку и попыталась завести между своих раздвинутых бедер.
— Слушай Алина, — он отступил назад, выдернул свою руку из ее ладони, — я не хочу тебя, ты что не понимаешь? Ты мне тогда нужна была только для секса, а сейчас и этого не надо. Ты посмотри на себя, ведешь себя как… — он скривился, подыскивая подходящее сравнение, — сучка текущая. — Сравнение вышло через чур грубым, но иначе видимо Алина русский язык не понимала. — Как ты вообще можешь сравнивать себя и Ее? Ей не нужно задирать платье для того чтоб с ума свести. И он, — указательный палец вниз, — дождется ее, будь уверена. И твоя помощь нам не требуется. А теперь собери, пожалуйста, остатки своей гордости и проваливай отсюда. И от Алевтины держись, пожалуйста, подальше, договорились? Не нужно ей под кожу лезть.
Она молча сползла на пол. Подошла и ударила его ладонью по щеке. Девушка была в ярости — губы сжаты в тонкую линию, ноздри трепещут, втягивая воздух, глаза сверкают — надо же, раньше его это так заводило, а сейчас…. Словно перегорело что-то внутри, и флаг упал и организм успокоился. Нашел из-за кого заводиться, право слово!
— Заслужил. — Кивнул он головой. — Надеюсь, больше не свидимся.
Он вышел из туалета, осторожно прикрыв за собой дверь. Войдя в зал, нашел глазами Каралю и что-то совсем не понравился ему взгляд которым она его одарила. Такой, словно она поняла что-то и это что-то ей совершенно не нравилось. Перевела взгляд за его плечо и опустила глаза в тарелку. И будто поникла вся, опустила плечики, нос повесила….
Богдан обернулся и увидел Алину, девушка шла следом за ним, довольно улыбалась и поправляла платье.
Сучка….
Он вдруг понял, как выглядит она, он и вся эта ситуация со стороны. Он-то, наверное, тоже был взъерошенным, рубашка помята…. Твою ж мать….
— Поехали, малышка. — Сделав вид, что все в порядке попросил он. — Срочные дела.
Аля, ничего не ответив, поднялась со стула, попрощалась с Марусей, которая пряча улыбку, наблюдала за ними, и послушно пошла к выходу.
В машине Алевтина молчала и о чем-то думала. И он четко понимал, что она недовольна. Чувствовал, словно это висело в воздухе между ними и было так осязаемо, что можно было потрогать руками. Неловкость. Обида. Молчаливые упреки. Чувствовал, но оправдываться не спешил, не будучи уверен в том, что конкретно она видела и о чем подумала. Он прекрасно помнил, как работает женская логика в некоторых ситуациях — «Сам об этом заговорил, значит, чуешь, что виноват. Я ведь тебя еще ни в чем не обвиняла».
А он на самом деле ни в чем не был виноват. И вообще посмотрел бы он на того, кто, сидя на диете, отказался бы от сладкого, которое само лезет в рот….
На улице уже стемнело, и он остановился в ее дворе, чуть поодаль от ее подъезда, не боясь быть замеченным ни ее родителями, ни кем-то из ее знакомых. Молчать дальше становилось уже невмоготу.
— О чем ты думаешь? — Спросил не поворачиваясь.
— О том, что я — дура. — Ответила девушка, разглаживая на платье несуществующие складки.
— Почему?
— Потому что в сказки верю, а их не бывает. Я пойду? — Повернувшись, спросила она, взявшись за ручку.
— Подожди. — Он взял ее руку в свою, опустил голову, признался. — Алина — моя бывшая….
— Я знаю. — Нарочито спокойно ответила Караля, но он уже чувствовал нервную дрожь в ее голосе. — Мне Маруся сказала.
— Кто бы сомневался. — Буркнул он в сторону. — Мы завтра увидимся, перед тем как ты уедешь? Хочешь, я тебя отвезу?
Чувствовал, что нельзя дать ей так просто уйти. А что сказать не мог придумать. И от этого заводился с полоборота. От этого нервничал и злился, но старательно держал себя в руках.
Пока держал….
— Нет, наверное. — Пожала плечиками девушка.
— Почему?
— Почему?! — Она, наконец, сорвалась. — Почему — ты спрашиваешь? Богдан, скажи, для тебя подождать, это значит, спать с бывшими подружками?
— Я с ней не спал. — Ответил твердо и уверенно.
— Ну да, конечно. — Горько усмехнулась Караля. — Я же дурочка наивная. В сказки верю. Мне пора идти….
Она открыла дверь.
— Алевтина, — грозно потребовал он, — сядь в машину и выслушай. Ты не можешь так просто уйти. Так нельзя.
— Могу. — Пожала плечами девушка и, захлопнув дверь, ушла.
Это стало последней каплей в чаше его терпения на сегодня. Увидев, как девушка скрылась в подъезде, он нервно дернул рычаг коробки передач, вдавил в пол педаль акселератора и, взвизгнув резиной по асфальту, сжигая сцепление, резко рванул с места.
По дороге домой сделал круг по объездной, дабы выжать из субаря все, на что тот был способен (нет, конечно же, почти все — его зверюга была способна многое) и хоть маленько успокоить нервы. Получилось, так что в квартиру заходил уже только с чувством сожаления о произошедшем конфликте, который он оставил неразрешенным. Без нервяка. А ведь мог удержать ее. И может быть она этого и ждала? Караля была женщиной, хоть и маленькой, а все женщины, уходя навсегда, ждут, что их остановят. Так что он определенно совершил ошибку, сорвался.