Примчавшись в считаные минуты на другой конец города, впервые после аварии сев на мотоцикл, Игорь выломал дверь комнаты, в которой заперлась девушка, и нашел ее среди блистеров и флакончиков с лекарствами, плачущей.
— Прав ты, Игорь, — говорила она, пока он качал ее на руках, успокаивая, — трусиха, я. Даже покончить с собой для того, чтоб никому не мешать, не могу.
— Дура ты, Томка…. — Ответил он ей тогда, не размыкая объятий. — Дура и есть. Ты же не с собой, а с нами обоими покончила бы, неужели не понимаешь? Не люблю я ее, не женюсь на ней.
— Но она тебя любит, а я — ее….
— Нет, не любит. — Решительно возразил парень. — Она любит того, кого сама себе решила из меня вылепить. То, что я сам из себя представляю, ей не нравится. Она меня таким, какой я есть, принимать не намерена, ну неужели ты не видишь? Ей даже имя мое не нравится, она использует абсолютно неуместную вариацию….
По тому, как она промолчала, опустив глаза, понял, что все она понимала, все видела, замечала. Только, наверное, сестры своей боялась и принимала все, что та ей говорила за святую истину.
— Прав он, Тома, — вмешалась молчавшая до этого мама девушки, — не будете вы счастливы, все трое. Ни ты без него, ни он без тебя, ни Наталья с ним. Только она это позже поймет. Гораздо позже. И она переживет, ты же знаешь. А ты — нет. И я не переживу, если в следующий раз тебе хватит смелости….
— И что же нам делать? — Сдалась девушка.
— Уедем со мной. — Торопливо заговорил он, спеша обрисовать ей будущее, что их ждало, пока она вновь не начала сопротивляться. — В соседний городок. Там от бабушки мне достался дом. Поженимся, нарожаешь мне кучу детей, я закончу книгу…. И никогда больше сюда не вернемся. Поедем?
Тома молча кивнула и прижалась к нему.
Обещание свое он сдержал — увез любимую, сделал своей женой и подарил ей ту жизнь, о которой она мечтала. Он тогда, с ней, понял смысл чувства, именуемого любовью. Дело не в физическом контакте, но в том ощущении могущества, когда кажется, что и горы по плечу, а суть лишь в том, чтоб исполнять мечты и желания второй половины. Делать ее счастливой и самому от этого становиться счастливее.
Вот только детей больше одного Тома ему родить не смогла. Да и тот достался таким трудом и ущербом для здоровья, что мать надышаться не могла на единственного, Богом данного ей, ребенка.
Тогда, много лет назад, эта троица, связанная чувствами и кровью, и подумать не могла, как и кто в будущем будет расплачиваться за их ошибки и решения.
Глава 1
Наши дни
— Вась, ну что, незаметно? — Маруся расправила по плечам длинные медные волосы, стараясь, прикрыть ухо и приклеенный к нему, телесного цвета пластырем, динамик гарнитуры айфона.
Алевтина, сдвинув бровки, критично оглядела подругу и поправила шелковистые пряди так, чтоб уж точно препод не догадался о хитрости.
— Нет, — ответила, довольная от своего вклада в будущий зачет подруги, — не заметно.
— Ох, я так волнуюсь, — нервничала Маруся, — от этого зачета зависит все! Ты понимаешь, Вась? Все!! Допуск к сессии, новый айфон, каникулы заграницей…. Черт….
Девушка достала из сумки списки вопросов.
— Давай еще раз повторим.
— Давай. — Кивнула Аля, еще не до конца разделяла волнения подруги.
Алевтина Васильева, прозванная подругой Васькой из-за фамилии, только заканчивала десятый класс. Ей до всего, связанного с сессией и вытекающими проблемами было, еще очень далеко. Поэтому наблюдая за подругой она искренне веселилась.
— Итак, — закатив глаза, повторяла Маруся, — я тяну билет, сажусь. Звоню тебе. Ты медленно зачитываешь мне вопросы. Я кашляю один раз на нужном. Помнишь?
— Помню.
— Дальше ты медленно диктуешь мне лекцию, вот, — перед носом Али плюхнулась на подоконник пухлая тетрадь, — и если вдруг я что-то пропустила, я кашляю два раза, и ты перечитываешь последний абзац. Ты все поняла?
— Все, Марусь. Не волнуйся ты так. И вообще, не проще ли было все выучить, раз этот зачет — такая проблема?
— Было бы проще — выучила бы. — Зло ответила Маруся.
В этот момент дверь аудитории, возле которой стояли подруги, открылась, и на пороге появилась бледная, как мел, одногруппница Маруси.
— Ну что, — тут же накинулась на нее девушка, — сдала?
Та, со скорбным видом отрицательно показала головой и уныло двинулась по коридору к выходу.
— Ну, все, Вась, — заволновалась Маруся, зябко обнимая себя за плечи, — я точно не сдам. Что делать-то?
— Иди, Марусь! — Аля подтолкнула подругу к двери. — Иди сейчас. Быстрее зайдешь, быстрее выйдешь!
— Ну, тогда я… — девушка с мольбой посмотрела на подругу, — …пошла?
— Иди!
Маруся перекрестившись, скрылась за дверью. Алевтина улыбнулась.
Это была красивая девушка шестнадцати лет. Вернее, всего через месяц ей должно было исполниться семнадцать, и вся она жила сейчас предвкушением предстоящего праздника.
Миниатюрная, с правильными чертами лица и безупречной матовой кожей, Аля была похожа на фарфоровую куколку. Вот только темно-русые волосы ее не падали на плечи каскадом локонов, а были заплетены в тугой венок, охватывающий голову. Такой аккуратный, что ни одна прядь не выбивалась. Эту прическу девушке заплетала мама с самого детства. В последние годы Аля сопротивлялась, но тщетно — мать знала, что для нее лучше и все тут. А она чувствовала себя ребенком в детском саду. Все же чаще она безропотно принимала давление матери, чем пыталась ему противостоять. Так уж она была воспитана.
С Марусей они были неразлучны столько, сколько девушка себя помнила. Мама Маруси была лучшей подругой ее матери, поэтому девушки близко дружили, не смотря на разницу в возрасте. Маруся называла ее своей младшей сестрой, а родители поощряли эту дружбу. К тому же брат Маруси, Егор, с некоторых пор, считался потенциальным женихом Алевтины.
Маруся в данный момент оканчивала первый курс института. Аля — десятый класс. Егор был на год старше сестры и в данный момент он работал в агентстве матери Алевтины. Через год, когда Аля должна была окончить школу, они вместе планировали поступать в столичное учебное учреждение.
Все за нее было давным-давно спланировано родителями, а она и не сопротивлялась особо. Вот только с Марусей Аля не хотела расставаться так надолго и так далеко. Марусю Аля любила. Очень. Она ей была как старшая сестра, которой у девушки никогда не было. Она заботилась о ней, была старше, умнее. Вряд ли Егор сможет заменить ее.
Мама Маруси, Маргарита, дружила с мамой Алевтины с незапамятных времен. Вроде как они выросли в одном дворе, вместе учились в институте. Потом мама устроилась в агентство недвижимости, после довольно скоро вышла замуж и сделала карьеру. И приняла подругу к себе под крылышко. Выдернула Маргариту из финансовой пропасти, сделала ее практически своим замом. А та в благодарность хранила подруге верность и всегда готова была предоставить в пользование все свои моральные и денежные ресурсы. Хотя денежных еще ни разу не потребовалось.
А еще Маргарита была Алькиной крестной матерью.
Маруся была полненькой девушкой с большими карими глазами и длинными волосами красивого, медного оттенка. У нее была большая грудь, привлекающая внимание парней, пышные бедра и тонкая талия. И хоть Маруся была достаточно уверена в себе и пользовалась популярностью среди мужской половины города, утверждая, что ее фигура напоминает формы Мерилин Монро, все же в глубине души она комплексовала рядом с маленькой и худенькой подружкой. По крайней мере именно так казалось Але порой.
Девушка довольно долго ждала звонка подруги, недоумевая, чем там занимается строгий препод со своими студентами, когда, наконец, Маруся ей позвонила. В точности выполнив все инструкции, Алевтина принялась диктовать ей лекцию. Она дошла уже до половины второго вопроса в билете, когда неожиданно ей позвонила мама.