А еще не к месту вспомнил, как это неприятно — сухое и напряженное, девственное лоно. Не так уж это здорово, как считают некоторые. Не так уж приятно….
А если посмотреть на ситуацию с другой стороны? Если попытаться найти в ней плюсы, ведь они наверняка есть. Раз уж ему досталась именно Алевтина Васильева, семнадцати лет от роду, без опыта половых связей за плечами, значит нужно как-то справляться с этим. Ведь он от нее не откажется, теперь уж точно не сможет. А раздул проблему такую, словно ее невинность — это физическое увечье, не иначе.
Если откинуть все что он помнил о процессе дефлорации, что остается? У Алечки никого и никогда до него не было. Никто не трогал ее, не входил в нее, не кончал в нее, она чистая, как ангел. И будет всегда принадлежать только ему одному. И надо быть дебилом, чтоб из-за детских комплексов отказаться от нее.
Бо стянул с прикроватной тумбочки телефон и набрал Але сообщение:
«Спишь?»
В ответ получил информацию, что оно не отправлено. Тут же набрал ее номер, а в ответ услышал, что абонент временно недоступен.
И что это значит?
Богдан всю ночь проворочался на кровати. Уснул только под утро. Вернее погрузился в некое подобие сна.
А вот Алевтина вопреки обещаниям, в свою кроватку вовремя спать не легла. Наоборот, когда она шла к их домику, ее перехватил небезызвестный Федор Федоров. Обнял за талию и потянул за собой к зданию, где находился клуб.
— Пошли, Васильева, хорош киснуть затворницей, сегодня мы обойдемся как-нибудь без матери-настоятельницы, да?
Аля посмотрела на подвыпившего одноклассника — ему похоже в отличие от нее было сегодня весело. И согласилась.
— Пойду. Если ты поможешь мне кое в чем.
— В чем угодно. Пока твоего мавра нет рядом. — Федоров картинно огляделся по сторонам. — А его ведь нет?
— Пошли. — Аля потянула его к дверям, из-за которых доносились до нее звуки музыки.
Первое, что сделал Богдан проснувшись — это снова позвонил Алевтине, хотя подозревал, что ситуация не изменилась — оповещение о том, что она включила телефон ему все еще не пришло. И снова бездушный голос автоответчика — предчувствие его не обмануло.
Итак, что случилось? Села батарейка? Потеряла телефон? Специально отключила? Если последний вариант, то радует уже то, что в «черный список» не забила — все же результат.
Хорошо, раз ей так необходимо повыпендриваться и повоспитывать его тоже — пусть, он даст ей такую возможность, не смотря на то, что самым сильным его желанием сейчас было отправиться искать ее по территории базы, попутно заглядывая в каждую закрытую дверь. К чему бы это привело? Ни к чему хорошему однозначно. Однако к обеду решение не беспокоить девушку стало казаться Богдану идиотским. И он уже собрался реализовать второй вариант и организовать срочные поиски, когда в дверь его постучали и, открыв, он увидел ее.
Аля выглядела спокойной и даже довольной. Она вошла и удобно расположилась на диванчике в гостиной, включила телевизор и принялась переключать каналы со спокойствием мамонта.
— Почему телефон не доступен? — Минуя приветствия, спросил Богдан.
— Разрядился. — Даже не повернувшись, ответила она.
— Что происходит? — Он подошел ближе и отобрал у нее пульт.
— Все прекрасно. Когда приставать начнешь?
— Не понял. — Богдан сдвинул брови над переносицей.
— Я же сказала — все прекрасно, — Аля повернулась к нему и улыбнулась, — теперь, я решила нашу проблему, ее больше нет….
Глава 11
— Не понял. — Бо пристально смотрел на девушку, отказываясь верить в то, что она сейчас сказала. — ЧТО ты сделала?
— Я решила нашу проблему. — Невозмутимо повторила Алевтина. — Тебе мешала моя девственность, так ее больше нет. Фух, — она стянула с себя свитер, оставшись в джинсах и лифчике, распустила волосы, одним движением руки стянув с «хвостика» резинку, — жарко как…. Когда начнем?
В ответ Богдан схватил ее за плечо, больно сжав на нем пальцы, и рывком поставил на ноги. Совершенно наплевав на то, что она практически раздета он, глядя только в ее глаза, встряхнул ее грубо и переспросил:
— Погоди-ка, теперь поподробнее объясни, как это тебе удалось? Одной?
— А кто сказал, что одной? — Аля была уже не такой смелой, как пять минут назад, но храбрилась отчаянно. — Мне помогли….
— Кто? — Вопрос короткий и резкий. — Кто посмел?
— Ф-федоров…. — И тут девушка затараторила, словно боялась, что он не станет слушать. — Я просто не хотела, чтоб ты мне сам это предложил, вот и решила…. А он не отказал, он давно меня хотел….
Немая пауза, во время которой Богдан сверлил ее взглядом, казалось, длилась вечно. В его сознании медленно укладывалось то, о чем она говорила. Бо просто не мог и не хотел в это верить.
Как Караля могла так поступить? Да ну нафиг!
— Васильева, ты идиотка?! — Рявкнул он, срываясь. — Ты что наделала, дура? Ты что натворила, а?
Он разжал пальцы на ее плече и устало рухнул на диван. Уронил голову на руки и зарылся пальцами в волосы.
И он еще думал, что вчера с ним случилось самое ужасно, что могло произойти. Как он вообще мог скулить о том, что Караля девственница? Вот, пожалуйста — больше нет. Получил? Доволен? Полегчало?
Ни хрена!
— Не понимаю я тебя, Бо. — Девушка присела рядом. — Что тебе от меня нужно? Девственница — плохо. Не девственница — еще хуже. Ты сам-то определись.
— С чего ты взяла, что я могу предложить тебе такое? — Не глядя на Каралю спросил он.
— Но ты же… — она помедлила, а потом все же продолжила, — предложил такое Алине. Я не хотела слышать от тебя подобные просьбы, вот и решила…. Сама….
— Караля, что же ты натворила. — Он закрыл лицо руками, потом сцепил их в замок. Он вообще не знал, куда их девать — ладони сами по себе сжимались в кулаки так, что белели костяшки. — Как ты могла подумать, что я… тебя…. Это же Алина… Алина, понимаешь?
— Нет….
— Да мне на нее плевать было всегда с высокой колокольни. Я даже не помню, как предложил ей распечататься сперва. Сказал, скорее всего, чтоб она отвязалась, я же не знал, что она буквально все воспримет. Думал — обидится и отвалит. Да и потом, это было ее решение, причем тут я? Но ты…. Ты — моя малышка…. Как ты могла подумать, что я смогу поступить так с тобой? Неужели ты думаешь, я сам бы не справился? И что теперь делать?
Он, наконец, повернулся и посмотрел на нее. Караля сидела, опустив глаза, всем своим видом демонстрируя вину и раскаяние. А он так жалел, что нельзя вернуть назад вчерашний день, он бы сделал все по-другому, он бы не допустил, чтоб она ушла. Господи, одна секунда, когда за ее спиной закрылась дверь, изменила все навсегда.
Повинуясь внезапному порыву и желанию прикоснуться к ней, он вдруг порывисто обнял девушку, прижал к своей груди и поцеловав макушку прошептал:
— Мне нужно ехать, малышка. Здесь мне делать больше нечего. Но сначала я оторву твоему приятелю все, что он плохо держит в штанах…. И голову заодно.
Разжав объятия, резко поднялся с дивана, но Аля вцепилась в его руку.
— Бо, — она подняла на него мокрое от слез лицо, — пожалуйста…. Я пошутила!
— Ну да….
— Клянусь тебе, Богдан!
Он недоверчиво посмотрел на нее — за несколько секунд он успел поверить ее словам, но попытки вырвать руку из захвата ее пальчиков, тем не менее, оставил.
— Ну не веришь, так проверь! — Пылко выкрикнула Аля. — Выбесил ты меня вчера, вот я и…. прости, я не думала, что ты так отреагируешь.
— Вот уж правда — удивительная реакция. А как я должен был, по-твоему, отреагировать?
— Бо, я не думала, что ты поверишь. Неужели ты считаешь, я способна на предательство? Богдан! — она вдруг повисла на его шее, прижавшись к нему так близко, и обняла его так крепко, словно пыталась удержать рядом. Словно он так и не передумал уезжать.
— Je t'aime. Je te veux. Je n'ai plus peur (фран. — Я люблю тебя. Я хочу тебя. Я больше не боюсь). — Пролепетала, глядя в его глаза.
Богдан ни черта не понял из того что она сказала, но почувствовал смысл завораживающих его своим звучанием слов, безошибочно. Уж слишком красноречиво Караля к нему прижималась, слишком пронзительно в глаза его смотрела. И дышала так, словно задыхалась.