Он молчал пока поднимался по лестнице в подъезде, молчал пока отпирал дверь, а она ощущала такое напряжение рядом с ним, словно все ее существо сжималось в предвкушении неведомого. Нечто звенело между ними, искрилось, было настолько осязаемо, что хотелось потрогать руками или разогнать этот морок.
В темном коридоре Богдан привлек ее к себе и расстегнул куртку.
— Ты что делаешь? — Прошептала девушка — у нее голос сел от волнения.
— Помогаю тебе раздеться. — Так же тихо ответил он. Словно кто-то мог их услышать.
Торопливо скинул верхнюю одежду со своих плеч, тут же на пол бросил ее вещи. Присел перед ней и стянул с ног сапожки. Поднялся и подхватил ее на руки.
— Бо….
Он, ничего не ответив, перешагнул через груду одежды на полу, прошел в спальню. Там опустил Алевтину на ноги перед зеркальными дверьми шкафа, обнял за плечи и посмотрел на ее отражение.
— Ты что задумал? — Срывающимся голосом спросила она.
— Хочу показать тебе кое-что. — Ответил он.
— Что именно?
— То, как ты прекрасна, моя хорошая…. — Он распускает ее волосы, расстегивает на спине молнию платья, позволяет ему упасть на пол. Одним движением пальцев расстегивает замочек белья и отбрасывает его в сторону. Накрывает ладонями ее грудь, прижимается губами к плечу и, оторвавшись от него, шепчет проникновенно прямо в ушко, — …когда кончаешь.
— Бо! — Она хочет возмутиться, но он не дает ей этого сделать, накрывая губами ее рот, вторгается в него, целует жарко, страстно, не дает отстраниться, пока она не прекращает сопротивляться.
— Проще будь, малышка. Это просто слово. Оно конкретное и прямое. Как я. Извини, меня тошнит от ваших женских определений.
Аля смотрит на него расширившимися от удивления глазами. А он тем временем за ее плечом, расстегивает рубашку и нетерпеливо срывает ее с плеч.
— Иди сюда. — Увлекает ее на кровать. Принуждает встать на колени прямо перед зеркалом. Раздвигает в стороны бедра девушки. Садится чуть позади нее. — И не забудь, что ты пообещала слушаться меня. — Опаляет дыханием кожу.
— Забудешь тут…. — Бурчит Аля, но все же послушно отдается его рукам.
А его руки не бездействуют, о нет! Они блуждают по ее телу, гладят, ласкают каждый его изгиб. А девушка наблюдает за этим в отражении зеркала и это зрелище ее завораживает.
Боже, она и не думала, что такая! Что может быть ТАКОЙ! Волнующей, сексуальной, желанной, взрослой наконец…. А руки… сильные мужские руки на ее тонком гибком теле — безумный контраст. Она следит глазами за каждым их движением, распаляясь все больше.
Но больше всего, она наблюдает за его эмоциями в процессе. Больше, чем за своими.
Богдан встречается с ней взглядом, не отпуская его, берет в свои руки ее ладошки и, помедлив, одну кладет на грудь девушки, а вторую медленно заводит вниз живота. Туда, где уже разгорается знакомым огнем пожар, и она сама уже чувствует, как там влажно, как там все томится в ожидании его прикосновений.
— Почувствуй, малышка, — шепчет он, — почувствуй, какая ты прелесть….
Ответом ему с ее губ срывается стон. Аля прикрывает глаза, но он тут же одергивает ее:
— Смотри на меня.
Она цепляется за его взгляд и растворяется в ощущениях. Ее уже даже не смущает то, что Богдан с ней делает и насколько это правильно. Главное, что ей хорошо безумно, она возбуждена до предела и когда близится тот миг, перед которым отступают все земные дела и сама жизнь замедляет ход, тогда он разрывает серебристый квадратик, точным движением руки надевает презерватив и наклоняет ее, принуждает опереться на локти.
Аля нетерпеливо хнычет, пока он мешкает. Ей кажется, она сейчас сгорит от желания близости. Но проходит всего лишь пара секунд, и он уже в ней. Пару раз качнулся из стороны в сторону, раскрывая стенки узкого лона, вошел глубоко и сильно. Так что она не может сдержать стоны от каждого толчка в нее.
У нее шум в ушах, и она даже не замечает как перестает дышать в ожидании того счастья, которое он дарил ей. И когда оно накрывает ее, девушка чувствует наслаждение каждой клеточкой своего тела. Словно вся она — сплошное удовольствие.
Он догоняет ее в несколько толчков, и после они устало падают на подушку.
Несколько секунд восстанавливают дыхание, глядя друг на друга и молчат. А потом Аля вдруг улыбается и принимается хихикать.
— Ты чего? — Он нависает над ней, приподнявшись на локте. — Что тебя так рассмешило?
— А моя мама думает, что я в кино.
— Ты, — он падает на спину и притягивает ее к себе так, чтоб она нависала над ним, — да ты оказывается, бунтарка!
Переворачивается снова и роняет ее рядом с собой, теперь он нависает над ней. Сверлит ее глазами, лаская тыльной стороной ладони ее щеку.
— Люблю тебя….
— Ты же этого в постели не говоришь.
— Не говорил. Не было смысла. Теперь есть.
— И какой же?
— Ты. — Бо прижимается губами к кончику ее носа и тут же резко отстраняется. — Все, а теперь на перекур.
— Нет! — Аля обнимает его за шею, крепко, не дает покинуть ее.
— Ты чего?
— Не ходи. — Следом за руками ее ноги охватывают его торс — все лишь бы он остался.
— Почему?
— Мне не нравится, когда ты куришь.
— Не понял….
— От тебя неприятно пахнет, — попыталась объяснить девушка, — и вообще…. Вредно это.
— Вот так поворот. — Богдан вновь вытягивается рядом с ней, подминая ее под себя. — То есть ты мне ставишь рамки и ограничения?
— Нет, — покачала она головой, — всего лишь прошу. А решать, как всегда, тебе.
— А хочешь, я тебе расскажу, чем пахнет от тебя, малышка?
— Я и так знаю — мамиными духами. Теми же что и от нее сегодня.
— Не только…. А ты знаешь, что от разных людей одними и теми же духами пахнет по-разному? Даже если они — мать и дочь. На твоей коже запах духов изменяется, он утрачивает свою искусственность. Ты вкусно пахнешь чем-то сладким и пряным одновременно. Чем-то до боли знакомым и родным. Знаешь, как… — Бо задумался, подбирая сравнение, — когда возвращаешься домой, а дома свежеиспеченные булочки. Ты пахнешь ванильной булочкой!
— Круто…. — Без особого энтузиазма отметила Аля, — с булкой меня еще не сравнивали. Наверное, от меня пахнет маминым пирогом со сливами, видимо я им основательно пропахла. Правда, он не с ванилью, а с корицей, наверное, ты перепутал….
— Глупая, — он перебил поток ее красноречия, — ты пахнешь домом, малышка. С тобой расставаться не хочется.
В этот момент раздается переливчатая трель дверного звонка.
— Кто это? — Аля испуганно отстраняется от Богдана и прижимает к груди край одеяла.
— Да, Ромка, наверное. — Лениво цедит Богдан. — Я дверь на щеколду запер, чтоб он как всегда в неподходящий момент не заявился. Погоди, я сейчас.
Богдан натянул белье и вышел из комнаты. А Алевтина откинулась на подушку, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью спальни.
— Чего тебе? — Богдан приоткрыл дверь, мешая другу войти.
— Бо, — тот забавно пританцовывал в подъезде, — пусти, я по-нужде! Не могу терпеть!
— И за этим нужно было переться домой? Что-то не припомню за тобой подобной стеснительности, обычно хватало дерева, закоулка или просто отвернуться. — Богдан все же посторонился.
— Да я с телкой, — Роман прошмыгнул в квартиру и, не замечая брошенной одежды, на ходу скидывая обувь, рванул к туалету, расположенному в противоположном конце коридора, объясняя на ходу, — а она, представляешь, офигенная! Пианистка, и вся такая… м-м-м-м….
Парень скрылся за дверью туалета. Богдан усмехнулся, поднял с пола охапку вещей и бросил на кресло в гостиной, надеясь, что озабоченный друг не заметит и не пристанет с вопросами. Услышав шум воды, вскоре он увидел товарища, с блаженной улыбкой вышедшего в коридор.
— Короче, гуляли мы, гуляли и тут меня приперло.
— А сейчас-то она где?
— На улице ждет. Она же приличная. Кстати, ты чем сегодня занимаешься вечером, а то у нее подружка вроде есть. Можем навестить тебя.
— Кхм…. — Бо, кашлянул, кивнул в сторону спальни и прошипел, — да пошел ты. Сколько раз говорить, меня твои телки не интересуют, с подружками и без.