Поэтому стоило Алевтине заявить, что она отстрелялась, как у Богдана сам собой тут же возник выходной на следующий же день. И наплевать что среди недели, пусть кто-нибудь только попробует им помешать увидеться!
Никто и не рискнул мешать, только Роман увязался, узнав, что друг планирует отвезти Алю на «горнолыжку», опробовать качество снежного покрова трассы.
С ним они к школе за Алей и приехали.
— Ромыч, — не поворачивая головы, потребовал Богдан, — не кури в машине.
— Почему?
— Потому что в машине больше курить нельзя.
— С каких пор?
— С недавних. — Бо повернулся, выдернул из руки друга зажженную сигарету и выбросил ее в окно.
Сам вышел из машины и демонстративно закурил на улице. Вернувшись в салон, Бо достал из кармана освежитель для рта и с невозмутимым видом воспользовался им.
— Та-ак, — наблюдая за ним, протянул Роман, — нормально….
— Что?
— Вот именно, Бо, что происходит?
— Карале не нравится запах табака.
— И что? А что еще не нравится твоей Карале, интересно? Бо, ты — каблук, ты врубаешься?
— А ты пересядь.
— Что?!
— Пересядь, говорю, назад. — Богдан уже увидел девушку, она помахала ему рукой и направилась к машине, неся в руке большую сумку в которой видимо, лежал ее горнолыжный костюм. Слава Богу, — подумал Бо, — не нужно будет везти ее домой и переодевать.
Роман, увидев девушку, вышел из машины и демонстративно поклонившись, придержал для нее дверь.
— Привет. — Аля позволила себя поцеловать, сморщила носик, но ничего не сказала.
— Ты не голодна?
— Нет, я пока тебя ждала, перекусила. Поехали?
На горнолыжной базе Аля зачем-то решила попробовать себя на доске, хотя как выяснилось, до этого она каталась на лыжах. Богдан заподозрил, что она захотела кататься на том же что и он, но уточнять не стал.
Аля же вручила ему свой телефон и попросила увековечить в его памяти ее первое знакомство с подъемником. Знала бы малышка, что ей предстоит, постеснялась бы с подобными просьбами, ибо первый ее подъем помнили потом все отдыхающие. А кто не присутствовал, те потом на ютюбе нашли и посмотрели.
Подъемники бывают разными. Лучше всего для сноубордистов безусловно подходят кресельные, но такое удовольствие может позволить себе не каждая лыжная база. Там где каталась Алевтина, подъемник был бугельным. С Т-образной буксировочной штангой, называемой «якорь». За эту-то штангу и зацепилась Аля сноубордом, сделав перед этим потрясающий кульбит через себя. Как так получилось, Бо даже не успел понять, видимо стоило сначала отцепить от борда одну ногу, но одно мгновение и девушка лежит на снегу, на животе, а подъемник за ноги, тащит ее вверх по склону.
А его раздирает приступ истерического смеха. И кстати, он честно выполняет Алину просьбу и снимает происходящее на камеру ее телефона….
— Выключи это. — Аля отодвигает устройство, тянется к чашке кофе.
— Малышка, — Бо обнимает ее за плечо, тычет пальцем в прыгающую картинку, — ну это же забавно!
— Ну конечно, — кивает девушка, — я заметила, как тебе было забавно, и вообще — всей горе. Все смеялись надо мной….
— Ты продлила людям жизнь. Разве плохо?
Аля молча и выразительно глянула на него и цокнув, отвернулась.
— Только Ромка догадался остановить подъемник. Кстати, — она переключает внимание на притихшего товарища, — спасибо тебе, Рома, страшно представить, что было бы….
— Я бы тебя спас. — Спорит с ней Богдан. — Я же тебя спас?
— Ага, когда просмеялся. А если бы меня утащило на самый верх?
— Малышка, ну не драматизируй, прошу тебя. Погоди, — Богдану приходит в голову любопытная мысль, — не пей этот кофе. Я сейчас принесу кое что получше.
Бо уходит, а возвращается с бокалом какого-то бордового напитка, похожего на вино.
— Держи.
— Что это? Это спиртное?
— Это компенсация, Караля, за твои мучения на склоне. Попробуй.
Девушка пригубила напиток и облизнулась.
— Глинтвейн?
— Он самый. Обожаешь?
— Пробовала у мамы. Вкусно.
После бокала глинтвейна девушка добреет. Пряное вино словно согревает ее изнутри, а все произошедшее уже ей самой кажется забавным приключением.
Второй раз лезть на гору Аля не рискнула. Поэтому они вернулись домой, оставив Романа на попечение какой-то старой знакомой, так удачно встретившейся ему в очереди на подъемник. Дома Богдан очень долго и очень старательно вымаливал у Алечки прощение, пока она не сдалась под напором его чувственных ласк.
— Мама, я Новый год хочу встречать с Богданом.
— Нет. — Мать не одарила ее даже взглядом. Она критично оглядела наряженную елку и, кажется, осталась довольна.
— Но почему?!
— Потому что Новый год — семейный праздник, а твой Богдан не имеет к нашей семье никакого отношения.
— Мама! — Аля топнула ножкой. — Ну, пожалуйста, я прошу тебя! Ведь это наш первый Новый год.
— И я искренне надеюсь, что последний.
— Я ведь даже с ребятами на каникулах не поехала отдыхать, ради того чтоб ты меня к нему отпустила.
— Кто еще будет?
— Его друзья.
— Я их знаю?
— Нет.
— Значит — нет.
— Мама….
— Алевтина, мое решение окончательно. Не трать энергию, — ты меня не уговоришь. Как тебе елка?
— Ужасно! — Аля убежала к себе в комнату, закрылась там и упала на кровать. Набрала Богдану СМС, что ничего не вышло. Получила от него какой-то обнадеживающий ответ, в который не поверила. Что он может сделать против ее родителей? Ничего….
Аля пожелала парню хорошо встретить праздник и выразила сожаление, что увидятся они не раньше первого января. Сегодня тридцатое, завтра ее никто никуда не отпустит — всем плевать на ее отношения, они относятся к этому несерьезно. Так, словно Богдан для Али — просто игрушка, которой она вот-вот наиграется и выбросит. Стоит ли воспринимать его всерьез? Конечно, нет. А она и не пыталась объяснить, что все у них по-настоящему. Не поверят. Не поймут. И все равно к нему не отпустят….
Вечер накануне Нового года Аля в знак протеста провела в своей комнате в слезах. Единственное живое существо, которому позволено было перешагнуть ее порог, был Бонифаций. И от ужина, который как всегда во время голодовок под покровом темноты приносил ей отец, Аля демонстративно отказалась. Ей казалось, отец мог бы повлиять на мать, но он почему-то не стал спорить и поддержал решение жены.
Семейный праздник, — раздраженно думала девушка, — будет вам семейный праздник. И за столом вы меня не увидите и вообще, из комнаты выйду только к Богдану.
Однако на следующий день голод и аппетитные запахи с кухню выманили Алю из ее укрытия. Она, вздохнув, снова посетовала на свое безвыходное положение, ведь без родителей она даже прокормить себя не могла и, нацепив праздничное платье, почтила своим присутствием новогодний стол.
Однако скрывать свое плохое настроение девушка не стала и сидела за столом мрачнее тучи. Так что даже тетя Рита — неизменная их гостья на любом празднике — обратила внимание и поинтересовалась, что произошло.
— Ничего. — Буркнула Аля в ответ.
— К парню я ее не отпустила, вот и надулась, как мышь на крупу. — Пояснила мама.
— Было бы из-за чего. Их у тебя еще будет столько, что забудешь, как этого звали. — Пожала плечами крестная и, подцепив ломтик помидора, отправила его в рот. — Чудесные помидорки, Наташ.
Аля в тот момент подумала, наблюдая за женщиной, что хвалить покупные помидоры так, словно их вкус зависел от ее матери, было достаточно странно. А вообще, у тети Риты когда-нибудь было свое мнение?