Аля была не против свадьбы. Егор и так был частью ее жизнь, она прекрасно знала его, доверяла ему и испытывала к нему чувства, которые называла любовью. Она была еще слишком молода для того, чтоб понимать настоящие это чувства или фальшивые, искренна она сама с собой или ей навязали такое видение ситуации. Но как бы там ни было, она была рада, что на чужой земле рядом с ней будет близкий и родной ей человек.
А еще в последнее время Аля часто размышляла над тем, когда же она действительно должна отдать себя ему. Ведь это правильно и логично, когда парень и девушка, планирующие свадьбу и совместную жизнь, становятся физически близки. Ведь у них с Егором дальше невинных поцелуев и совсем не невинных тактильных ласк, ничего не было. Але недосуг было размышлять, как с этим справляется Егор, но за себя точно знала — не очень-то ей хочется большего. Ее вполне удовлетворяет то, что есть. Она не знала, как охарактеризовать то, что с ней происходило, но Маруся сказала, что, судя по всему, она к сексу абсолютно не готова.
— Но это не страшно, дорогая, — постаралась сразу же успокоить она ее, — Егор подождет.
И Алевтину успокаивали подобные заверения подруги. Вернее раньше успокаивали. Сейчас Аля стояла на пороге важного решения, ей уже самой любопытно было приоткрыть занавес, скрывающий мир чувственных наслаждений. Может быть, она не созрела для Егора, но, кажется, вполне созрела для самого процесса. И несколько часов назад, направляясь с Марусей в институт на зачет, Аля призналась подруге, что, наверное, грядущий день рождения самый подходящий для этого повод.
— Плохо, когда нужен повод, Вась. — Засомневалась Маруся, но девушка не поняла ее слов.
Сейчас Алевтина сидела рядом с парнем, которого примеряла на себя как полового партнера, и думала совсем не о близости и всем, что волновало ее. Девушка впервые столкнулась со смертью. Впервые перед ней замаячила черта, за которой ничего нет. И ее бабушка, которую она очень любила, готовилась перешагнуть эту черту. Але очень трудно было представить и поверить, что все происходит по настоящему, поэтому она, погруженная в свои переживания, даже не подумала о том, что Егор ни словом, ни жестом не попытался ее поддержать.
У подъезда Аля увидела карету скорой помощи, и происходящее стало реальнее, чем пару минут назад. На глаза ее навернулись слезы.
— Егор, — она сжала ладонь жениха, — пойдем со мной?
— Не могу, зайка, — он погладил ее руку, — мне нужно ехать, клиент ждет в юстиции, сейчас звонил — его очередь на сдачу документов подходит. Это моя работа, маленькая….
— Да, — кивнула она головой, — ты прав. Пока.
Она открыла дверь машины и вышла. Закрывая ее, она услышала, как Егор крикнул, что заедет вечером.
Девушка торопливо поднималась по лестнице, спеша и одновременно боясь оказаться дома. Отдышавшись на площадке, Аля заметила, что входная дверь в квартиру прикрыта, но не заперта. Толкнув ее, она оказалась внутри.
На пороге стояли две женщины с оранжевым чемоданчиком в руках. «Врачи», — догадалась Аля.
— Что с моей бабушкой? — Обратилась она к ним, боясь услышать, что опоздала.
— Доктор объяснит. — Кивнула одна в сторону комнаты бабушки.
Аля направилась к ней по коридору, когда дверь внезапно открылась, и вышел мужчина в униформе бирюзового цвета в сопровождении ее матери.
— Поймите, — убеждал он мать, — бабушка умирает, сделать ничего нельзя, до больницы не довезем. Соболезную, но нам здесь делать нечего.
Мать молча кивнула. Но Алевтина не могла принять, что все вокруг вот так просто смирились. Пока еще врачи в ее сознании владели даром исцеления любой болезни и были практически всемогущими созданиями, олицетворяя собой нечто сверхчеловеческое.
Поэтому она решительно бросилась к доктору.
— Прошу вас, помогите бабушке. Вы же врач, вы клятву давали….
— Извините. — Мать обняла ее за плечо и подтолкнула к комнате. — Алевтина Аркадиевна, будьте любезны, покиньте нас.
— Но мама!
— Уйди, говорю тебе! — Отрезала женщина, впихнула ее в комнату и закрыла дверь за спиной.
Аля посмотрела на отца, на распростертое на постели тело бабушки, на ее заострившиеся черты лица и очень захотела упасть в обморок. А очнувшись, оказаться в привычном мире, где нет смерти, а родные и любимые люди живут вечно. Но сознание ее не подвело.
— Алечка, — слабо выдохнула старушка, — подойди, дочка, сядь….
Девушка, сдерживая слезы, приблизилась и присела на постель.
— Кажется все, я умираю….
— Нет, бабуль, ты поправишься. — Проскрипела севшим голосом Аля, чувствуя, как потекли по щекам горячие слезы.
— Нет, детка, не поправлюсь. Хорошо, что ты успела прийти, и я теперь умру спокойно. Так жаль, что я не дождалась того дня, когда ты выйдешь замуж, не увидела твоих детей. Как бы я хотела их понянчить, но видно не судьба…. Как же жить хочется….
— Мама! — Перебила старушку вошедшая Наталья. — Зачем ты ее мучаешь?
Аля и правда уже рыдала взахлеб.
— Наташенька, — бабушка протянула к матери слабую худую руку, — сядь. Мне сказать тебе нужно….
Алевтина встала, уступив матери место рядом с умирающей. Сама она забралась на колени к отцу, сидящему в кресле у кровати, и уткнулась в его плечо.
— Наташенька, умоляю, помирись с Томой…. Ведь двадцать пять лет вы с ней не общаетесь, а мне как матери, такая боль от этого. Наташа, ведь кроме нее у тебя родных-то не осталось. Сироты вы теперь… обе. Я не просила тебя, но теперь прошу — помиритесь. Ради меня, дочка. И сообщи ей…. Я хочу, чтоб она проводила меня в последний путь. Сделаешь?
Мать помолчала минуту, а потом ответила:
— Сделаю.
— Ты помиришься с сестрой?
— Да.
— Позовешь на похороны?
— Конечно.
— Ты обещаешь? Пообещай, Наташа! — Казалось, у старушки откуда-то взялись силы, так горячо и лихорадочно она вопрошала старшую дочь.
— Обещаю. — Вздохнув, покачала головой та. — Обещаю, мама.
Бабушка выдохнула и упала на подушки. Видимо силы ее закончились. Через полчаса она впала в забытье, а позже так и умерла, не приходя в сознание, тихо и незаметно.
Алевтина была потрясена. Так много всего обрушилось на нее — смерть бабушки, настоящая, не плод ее воображения и страхов. Какая-то неизвестная тетушка…. Она что, попала в мыльную оперу? Девушка решила выяснить все, как только мама отойдет от горя. Но тут ее ждал новый сюрприз.
Ее мать…. Она не упала на колени у смертного одра бабушки, не рыдала и не горевала, заламывая руки. Она стояла в изножье кровати, скрестив руки на груди и, глядя на тело собственной матери, произнесла:
— Как же не вовремя, мама…. Аркаша, — не поворачивая головы, обратилась она к мужу, — запри дверь и скажи консьержке, чтоб не пускала к нам никого, пока я сама не позволю. Сейчас сюда слетятся стервятники, думаю, «скорая» им уже сообщила. Я позвоню знакомому агенту, он все сделает в лучшем виде. По крайней мере, я в свое время ему помогла получить в наследство всю квартиру, минуя брата, с минимумом затрат. Похороны послезавтра…. Черт, — внезапно о чем-то вспомнив, расстроилась мать, — послезавтра важная сделка…. Придется отдать ее Рите. Хотя нет — Рита мне будет нужна….
— Мама! — Не выдержала Аля. — Ты вообще о чем? Ты что не понимаешь? Бабушка умерла, а ты…. Тебе твоя работа что, важнее всего?
— Если бы моя работа не была мне важнее всего, дорогая дочь, мы бы жили сейчас впроголодь, и ты не могла бы просить на день рождения телефон, стоимостью, как папин компьютер. Так что не касайся этой темы, хорошо? А лучше пойди, повтори французский.
— Oui, maman (да, мама — фран). — Зло бросила Алевтина и убежала в свою комнату.
Там она упала на кровать и горько расплакалась. Ей казалось, что ее жизнь кончена — ее бабушка умерла, а мама…. Маму она просто не узнавала. Нет, она знала, что мать ее — сильная и строгая женщина, но девушка и не предполагала, что ее не смягчит даже смерть бабушки.
Позже к ней в комнату вошел отец.