— А теперь давай, собирайся, любимая. Пора нам возвращать тебя домой. Не хочу дразнить твоих родителей и сердить их еще больше. Перекроет нам твоя маманя кислород, будет гораздо сложнее любить друг друга, поверь.
Аля, сверкнув глазами, ушла в ванную комнату, сердито топая.
А через час, наскоро позавтракав и торопливо собравшись, они садились в машину, направляясь навстречу тому неведомому, что ожидало их дома у Алевтины.
Как только щелкнул замок на двери в Алину квартиру, Богдан задвинул девушку за свою спину, приготовившись грудью встречать неприятности. А в том, что они их ожидают, парень практически не сомневался. Надеялся только на какое-то понимание, все-таки два месяца они с Каралей встречались в официальном статусе. Бо с того обеда не появлялся больше у нее дома и не мозолил ее матери-гарпии глаза, но она всегда знала где и с кем проводит свободное время ее дочь. И вряд ли ей это нравилось, хоть и палки в колеса их отношений женщина не ставила.
— Наталья Андреевна, — поприветствовал он замершую на пороге женщину, окатившую его тяжелым взглядом, — с наступившим вас! А Аля….
— О, Богдан! — Нарочито веселый тон ее никак не вязался с выражением зеленых глаз. Но поди разбери их, женщин — на уме одно, на языке другое. Что остается? Принимать на веру видимое, но оставлять себе право на сомнения. Что Богдан и выбрал. — Заходите.
Она посторонилась, приглашая их в квартиру.
— И пусть моя дочь уже покажется мне на глаза. Чего ты ее прячешь, будто я ее сейчас съем?
— А вдруг? — Пискнула Аля из-за спины парня. А потом все-таки вышла, глядя на мать исподлобья.
— Некогда мне сегодня, Аля. Нет времени на разборки и на наказания. Самолет у нас вечером….
Богдан увидел у порога собранные чемоданы.
— В Питер летим.
— Как? — Выдохнула девушка. — Когда? Зачем? Мама, ты же одна собиралась!
— Собиралась. — Кивнула она. — Но папа меня переубедил. Мы так давно не проводили время вместе, моя дорогая! — Мать была полна энтузиазма, словно в мыслях своих она уже там, в северной столице. — Это будут чудесные каникулы — будем гулять, ходить в театр. Ты же хотела когда-то сходить на «Щелкунчика»? Вот и сходим!
— Нет, мама! — Аля попятилась от нее как от ядовитой змеи. Уперлась спиной в грудь Богдана, и он тут же сцепил руки на ее талии. — Я уже не хочу! Я никуда не поеду! Как же Богдан? Мы собирались провести вместе каникулы. Его родители ждут меня, для того чтоб познакомиться. После каникул снова подготовка к олимпиаде, снова две недели не увидимся.
— А Богдан, — женщина выразительно посмотрела на парня, словно нуждалась в его поддержке или просила помочь уговорить дочь, — Богдан меня поймет, я думаю. Богдан ведь понимает, что Аля иногда должна проводить время с родителями, что ее жизнь не принадлежит пока только ему. Богдан не станет лишать тебя каникул в Петербурге, не будет ограничивать тебя. Он ведь понимает, что… — с нажимом, — …я вам не мешала. Не так ли Богдан? А подготовка к олимпиаде? Что ж, может, я не буду так категорично лишать вас свиданий. Может, я тоже захочу стать лояльной и понимающей мамой.
Отлично….
Господи, как у такой гадюки могла родиться такая прелесть, как Алечка?
Наталья только что четко дала ему понять — либо он играет на ее стороне, либо спокойным встречам с Алевтиной придет конец. А ведь она и правда не мешала им встречаться. Как бы она не относилась к нему, препятствий не ставила, за исключением Нового года. Ну и естественно, о ночевках вместе и речи не было.
— Мама, — тон Алевтины стал жалобным и просящим, — ну пожалуйста, можно я останусь с Богданом? Прошу тебя, мама!
— Нет. — Отрезала категорично женщина. — И не рекомендую тратить время на уговоры — бесполезно.
— Ну почему?
— Да ты в своем уме, девочка? Ты родную мать просишь оставить тебя с парнем на десять дней! Может мне тебя еще и благословить на такое распутство? — С Натальи слетела маска, но она тут же взяла себя в руки и добавила: — Ты несовершеннолетняя, Алевтина, если с тобой вдруг что-то случится, вдруг! — она жестом остановила попытки Али оспорить ее предположения, — кто будет нести за тебя ответственность?
— Богдан….
— А Богдан тебе кто? Муж? Ты понимаешь, что есть такие медицинские процедуры, подписать которые могут только родители или опекуны?
— Ну, ма-а-ама…. — Беспомощно протянула Алевтина. — Да с чего со мной должно что-то случиться?!
— Нет. — Наталье видимо надоел этот бесполезный разговор.
— Богдан…. — Аля повернулась и вскинула на него взгляд своих глаз, в которых уже закипали слезы от беспомощности. И как же он черт все раздери, ее понимал! — Ну что ты молчишь? Сделай что-нибудь….
Ее голосок уже дрожал, а он ничем не мог помочь. Он готовился к обвинениям и собирался защищать ее и оправдывать. Но тут ничем таким и не пахло. Наоборот. По мнению ее матери, каникулы в Питере — это подарок, а не наказание. И что делать в такой ситуации он реально не знал. Да еще и завуалированные ультиматумы…. Пока Алька живет дома с ними придется считаться.
— Малышка, — Бо прижал ее к себе, и сказал то, за что сразу же захотел откусить себе язык, — твоя мама права. Ничего страшного, это всего лишь десять дней. Отдохнешь от меня, развеешься, развлечешься. На балет сходишь, ты же на самом деле хотела. Всего десять дней!
— А твои родители? — Цеплялась Аля за соломинку.
— Они переживут. Подождут. Съездим в первые же выходные, не страшно. Только не плач, прошу тебя, Аля.
Пытался ее успокоить, а у самого дыхание спирало от ощущения грядущей катастрофы. Так, словно он сам толкал ее к пропасти, вместо того чтоб спасти. А должен был! Должен был сказать — «Знаете, Наталья Андреевна, шли бы вы на хуй вместе со своим Питером!», забрать Альку из этого террариума и будь, что будет….
Полгода, Бо, — успокаивал он себя, гладя Алю по волосам, — полгода. А пока пусть думают, что победили….
— Давайте я вас отвезу. — Предложил он, рассчитывая на то, что ему позволят побыть с Алей до отъезда.
— Нет, не стоит. — Отмахнулась Наталья. — Мы вызовем такси.
— Зачем? — Стоял на своем Богдан. — Зачем такси, когда я могу?
— Ну, — заюлила женщина, — у тебя, наверное, дела. Сегодня как-никак продолжение праздника….
— Все мои дела только что закончились. Я бы с вашего позволения остался с Алей, все-таки она уезжает на все каникулы.
— Ну хорошо, — без особого энтузиазма согласилась Наталья, видимо не найдя аргументы прогнать его, — оставайся. Да только долгие проводы — лишние слезы.
А слезы уже рекой лились, впитываясь в его трикотажную кофту.
— Аля, — он потормошил девушку за плечо, — давай, покажи мне, где живешь.
Она вытерла слезы, взяла его за руку и повела в свою комнату. Там усадила на свою кровать, а сама пошла к шкафу в котором хранился подарок, что она ему приготовила.
— Держи. — Протянула небольшую коробочку, обернутую яркой упаковочной бумагой.
— Что это? — Удивился Богдан.
— Это ремень. — Шмыгнув носом, ответила девушка. — Открой.
— Можно потом?
Алевтина покивала, отбросила коробочку в сторону, залезла на его колени и, уткнувшись ему в грудь, снова горько расплакалась.
— Зря разрешила. — Наталья нервно мерила шагами кухню, иногда косясь в сторону комнаты дочери. — Лишнее это….
— Почему ты такая злая, Наташа? — Удивился Аркадий. — Тебе что, совсем ее не жалко?
— Нет. — Она посмотрела на него и пожала плечами. — Не жалко. Жизнь полна разочарований, чем раньше она это поймет, тем легче ей будет потом. Она еще молодая, глупая, ей сейчас кажется что мир рушится. Потом она будет вспоминать об этом и не понимать, отчего так страдала. А сейчас эти слезы — всего лишь гормоны, всего лишь специфика возраста. Это нормально. Поплачет и перестанет. Отвлечется в Питере, и думать забудет об этом парне. Да она встречается с ним мне назло!
— С чего ты это взяла? — Опешил муж.
— Все элементарно — это нам с тобой месть за Егора. Да, надо признать, мы не спросили ее мнения, но она вроде как была не против. Да и потом, какое к черту мнение в тринадцать лет-то? А потом эта ситуация в клубе, каникулы у твоих родителей — вот она и взбрыкнула. Нашла парня, зная, что он мне наверняка не понравится — полную противоположность жениху и вот.