— Понимаю. Но согласись, мама, эта медаль тебе нужна гораздо больше, чем мне.
— Ты провалила третий тур олимпиады, дерзишь мне…. Такое чувство, что ты мне мстишь за то, что твой парень оказался твоим братом, но разве я в этом виновата?
— Нет, не ты. — Аля снова опустилась в кресло у своего стола. — Ты виновата в том, что я ничего не знала о нем.
— Не тебе меня судить, соплячка! — Снова вспыхнула женщина.
— Не мне…. Это все? — Девушка снова вернулась к игре, демонстрируя, что если мать закончила она может быть свободна.
— Значит так, да? — Наталья поднялась на ноги и гордо вздернула подбородок. — Что ж, нашла коса на камень, видимо. Значит война?
Аля в ответ пожала плечами.
— Ну, посмотрим, кому от этого хуже будет. — Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью за своей спиной.
Аля в тот же миг поникла, словно какой-то внутренний стержень в ней переломился с уходом матери. Тот, на котором держалось ее самообладание во время разговора с ней. Она спрятала лицо в ладонях и выдохнула.
Почти три месяца прошло с того дня, когда она бросила Богдана. Три бесконечно долгих, темных, холодных зимних месяца.
Сначала Аля очень остро переживала разлуку с парнем. Ее терзали муки совести за то, что она обманула его. Может быть, ему было бы легче, узнай он правду? А может быть наоборот, сложнее. Девушка задавала себе вопрос, что хотела бы она и понимала, что лучше бы она не знала о том, что Бо ее брат. Возможно, если бы он вот так неожиданно и больно порвал с ней, она смогла бы рано или поздно возненавидеть его. Ведь не зря говорят, что между пылкой любовью и жгучей ненавистью очень тонкая грань. Она смогла бы возненавидеть его, а ненависть выжгла бы любовь из ее сердца. Она смогла бы жить дальше в счастливом неведении, не зная боли и горечи потери, не мучаясь от стыда. Так, как она желала ему жить.
Он — мужчина, и рано или поздно найдет ей замену. Его гордость пострадала, а уязвленное самолюбие все равно потребует сатисфакции. И тогда он встретит другую. Даже если для того чтоб отомстить ей — все равно…. Он сможет забыть ее, как дурной сон. И не думать каждую ночь о том, как зыбко счастье. Не проклинать судьбу и кровные узы навсегда связавшие их.
Потом она немножко успокоилась. Время частично излечило ее терзания, и она даже смогла спать по ночам. Спать, а не вертеться юлой по кровати, путая сон и явь, видя кошмары и поливая подушку слезами. И когда наступил март с его весенним ветром, капелью и птичьими трелями все еще по-зимнему холодным утром, на смену всему этому пришла тоска. Аля отчаянно скучала по Богдану. По тем временам, когда она не знала, что он ее брат и была счастлива как никогда прежде. И иногда, ночной порой в ее голову приходили мысли о том, что лучше бы она и дальше не знала об их родстве. Аля гнала скверные, греховные мысли подальше от себя, но соблазн переживать в который раз счастливые мгновения своей жизни и представлять, как все могло быть дальше, не отпускал ее сознание. И в этом Аля нашла какое-то подобие утешения. В несбыточных мечтах….
И часто холодными ночами она прижимала к груди те самые носочки, что не сумела вернуть ему. Словно чувствовала что это не тот подарок, который требуется возвращать при разрыве, как красивый дорогой браслет. Или она просто не смогла расстаться с ними.
Их вязали для нее. Катись все к чертям, но их она оставит себе!
И вполне естественно, что учеба ее покатилась под откос, ведь прежнего стимула у девушки уже не было. Она не хотела в Питер, не хотела золотую медаль, не хотела учиться, и радовать маму она тоже не хотела. После всего случившегося Аля поняла, что пережила самое страшное несчастье в своей жизни. После этого открытия все остальное, что было важным, все чего она раньше боялась и что уважала, лопнуло, как мыльный пузырь. И в душе тихой и послушной девочки поднялся бунт. Аля не смогла бы объяснить, спроси ее, против чего она подняла восстание, это было какое-то необъяснимое, подсознательное противоречие всему, что внушала ей мать. Словно какой-то механизм ее психики дал сбой в результате потрясения и начал работать наоборот. Она не боялась, не слушалась и не уважала мать. И демонстрировала это всеми доступными способами, доводя ту до белого каления.
Мстила? Возможно.
Аля не могла простить матери жестоких слов. Не могла простить ей то, как она вынудила ее поступить с Богданом. Может быть без давления, без угроз Але не пришлось бы врать Бо о несуществующей измене. Это мучило ее, ведь Алечка никогда никого не обманывала и гордилась этим, а мелкая ложь родителям ведь и не считается. Но в глазах парня она теперь навсегда останется изменницей, предательницей…. А что может быть хуже предательства?
Третья четверть прошла, словно в каком-то сне. Девушка прожила эти три месяца на автомате — она приходила в школу, сидела за своей партой, пыталась вникнуть в то что видела перед глазами, мыслями витая где-то очень далеко. Она не видела и не слышала ничего вокруг себя и не ответила ни на один адресованный ей вопрос учителя правильно. И, кажется, среди педсостава поползли слухи о том, что Аля переутомилась. Так бывает, когда отличник, отдавая все свои физические и эмоциональные силы учебе, в какой-то момент доходит до грани и… вдруг наступает информационный вакуум. Словно все знания, умения и навыки стирает из памяти. Все активно сопереживали бедной девушке, доведшей себя до такого состояния излишней прилежностью и конечно, пошли навстречу уговорам ее матери, сделав все возможное для того, чтоб не испортить ей потенциальную медаль. Но Наталью предупредили — если ситуация не изменится в корне, в следующей четверти, уже сделать ничего будет нельзя — на носу экзамены, а их результаты зависят только от самой Алевтины. Напоследок посоветовав максимальный отдых для светлого ума ученицы. Никакой нагрузки до начала четверти. Практически нирвану….
Аля ни с кем не спорила и никого не пыталась переубедить. Переутомилась и ладно — вполне приемлемый аргумент для ее состояния. Они сами нашли его и не лезут к ней с вопросами — что еще нужно? Еще бы родители отстали….
За три месяца, что Богдан не давал о себе знать, не преследовал ее и не пытался вернуть, Аля привыкла к мысли, что он смирился с разрывом. И успела поверить в то, что они никогда больше не встретятся. Тем сильнее было ее удивление, когда пешком возвращаясь из школы домой, она вдруг неожиданно напоролась на препятствие. Этим препятствием оказалась грудь Бо, на которого она налетела из-за того что шла, витая в облаках и глядя исключительно себе под ноги.
Аля ходила пешком из школы каждый день. Несмотря на погоду, будь то январский мороз, февральский ветер или мартовская капель, она неторопливо брела домой, погрузившись в свои мысли. Это были ее единственные прогулки, вернувшись домой она запиралась в своей комнате и не выходила из нее до того момента пока не нужно было ложиться спать. И все же, как бы ни отключалась девушка от окружающего мира, она впервые налетела на кого-то.
— Простите, — пролепетала Алевтина, уверенная в том, что это случайный прохожий, но подняв глаза и напоровшись на до боли знакомый взгляд голубых глаз, вдруг потеряла дар речи на мгновение.
— Бо…. — Выдохнула от неожиданности и тут же поспешила откланяться. — Привет и пока.
— Погоди, Аль. — Он поймал ее за руку, мешая сбежать.
— Ну что? — Не скрывая своего недовольства, спросила девушка.
— Сто лет не виделись. Может, поговорим?
— О чем? — Иронично скривившись, заметила она, вкладывая в свой вопрос все то, что невидимой стеной отделяло их сейчас друг от друга.
— О жизни. — Спокойно ответил Богдан. — Твоей и моей. Вот ты, например, как живешь?
— Не твое дело. — Нервно ответила Аля, всей душой желая повиснуть на его шее, а разумом стремясь сбежать как можно дальше.
— Послушай, — не теряя хладнокровия, произнес парень, — Аля, нас очень много связывает с тобой. Мы не чужие люди и никогда ими не станем. И ты не враг мне, а я не враг тебе. И не хочу им быть. И после всего что было, я не хочу, чтоб при случайной встрече ты сбегала от меня, не удостоив и парой слов. Да, мы не сможем быть друзьями, после всего что произошло, но почему мы не можем просто поговорить? Мы были близки, мы любили друг друга, и сейчас я не понимаю, почему ты пытаешься сбежать от меня. Я тебя обидел?