Яд представлял собой концентрированную темномагическую отраву. Но неподалёку присутствовала и светлая магия. Я её чувствовала. Где же она? Я обыскала арену вплоть до барьера Магитека. Это место не было построено для меня. Оно было намного старее.
Оно создано для тренировок, осознала я. Тренировок Темных Сил. Барьер шипел концентрированной светлой магией. Нектаром. Как Яд был ядовит для солдат Легиона, так Нектар был ядовит для солдат Темных Сил. Удар по пропитанному Нектаром барьеру должен был причинять боль, служить наказанием за неудачу в тренировках. А может быть, он имел и другую цель — повысить их устойчивость к светлой магии. Это в духе ангела — убивать двух птиц одним ударом. А тёмные ангелы ничуть не отличались от светлых.
Позволив жёлтому песку просочиться между пальцев, я подошла к барьеру и протолкнула руки через поле Магитека, схватившись за решётки. Я крепко стиснула их, магия пульсировала во мне, пытаясь перегрузить моё тело, вырубить меня. И было адски больно. Но с другой стороны, каждая фибра моего тела и так уже болела, так чем повредит ещё немножко боли? Я начала сгибать решётки, трубки, по которым текло магическое поле.
Соулслейер вскочил на ноги.
— Ты что делаешь? — потребовал он.
Я просто продолжала, стискивая зубы и терпя боль. Я выломала магическую трубку из решётки. Я отбросила заряженную трубку на землю, воспламенив её от песка под ногами птицы-монстра. Тёмная и светлая магия схлестнулись, и противоположности вспыхнули, создавая мега-взрыв. Птица разлетелась на куски.
Я отодрала свои обгоревшие и покрывшиеся волдырями руки от решёток и, пошатываясь, прошла к центру бойцовской арены, перешагнув горящую гору птичьей слизи. Затем, вопреки боли натянув на лицо широкую улыбку, я согнула своё окоченевшее тело в глубоком плавном поклоне.
— Ты сжульничала, — Соулслейер казался оскорблённым. — Я хотел увидеть твою магию в работе, а не твои дешёвые трюки.
— Позволь ей действовать по-своему, — женский голос эхом прокатился над ареной, доносясь словно со всех сторон разом. — Я хочу на это посмотреть.
Прежде чем я успела обдумать этот голос, колокол снова прозвонил, и на арене появился следующий монстр.
***
Я резко дёрнулась, разбуженная темным ангелом. И он не деликатничал. Моё тело закричало в жёсткой хватке его магии. Перед глазами все размылось, голова закружилась, и я едва не потеряла сознание вновь.
— Проснись, — рявкнул Соулслейер, затем отпустил меня. — Пришло время ужина.
Я наградила его скептическим взглядом. Он не кормил меня с тех пор, как принёс сюда. Возможно, он хотел отравить меня ради новой забавы. С тёмного ангела-садиста, пожалуй, станется. В конце концов, однажды он сломал мне несколько костей прямо перед сражением. Иногда он использовал зелья, чтобы частично заблокировать мою магию, совсем как это делал Ронан. Вот только Ронан делал это, чтобы помочь мне, а Соулслейер делал это, чтобы помучить меня.
Я пришла к выводу, что тёмный ангел пытался изучить мою магию, и светлую, и тёмную. Он помещал меня в ситуации, которые испытывали мои силы. Вот почему я оказалась на арене. Возможно, яд был новым тестом, очередным экспериментом, чтобы посмотреть, как я справлюсь — как справится моя магия.
— Мне не нужна еда, чтобы отравить тебя, — сказал Соулслейер.
Я давным-давно отказалась от сокрытия своих мыслей. У меня не оставалось для этого сил. Большую часть времени я просто думала о воплощении мести тёмному ангелу-садисту, который меня пытал. Пусть читает мои мысли, сколько ему вздумается.
Я решила, что поем. Сила мне нужна намного больше, чем выбешивание ангела. Кроме того, самыми сильными отравляющими веществами являлись Нектар и Яд, а я уже пережила и то, и другое.
— Еда не отравлена. Более того, именно это тебе и нужно, чтобы пережить следующее сражение, — сказал Соулслейер.
Судьбоносный колокол вновь прозвонил, и ворота открылись. На арену кого-то вытолкнули. Человек. Истекающий кровью человек. Так вот какую пищу предлагал мне Соулслейер. Мне стоило знать, что все будет не так просто.
Дверь захлопнулась, запирая мужчину на арене. Он должен был послужить для меня искушением. Как акула, почуявшая кровь, все мои чувства обострились, тело пришло в режим боевой готовности. Моё тело кричало желанием испить из этого бедного человека, выпить всю его кровь досуха, чтобы исцелить свои раны и накормить голодающее тело.