Когда изображение померкло в моем сознании, я увидела, что Зейн как-то странно на меня смотрит.
— Что? — виновато спросила я.
— Ничего, — он улыбался от уха до уха.
Я покраснела, будучи не в состоянии отделаться от ощущения, что мой брат может читать мысли — и что он только что поймал меня с поличным за фантазиями о сексуальном ангеле.
— Ты веришь в ангелов? — выпалила я.
— А ты? — парировал Зейн.
Я все ещё обдумывала свой ответ, когда леска Зейна бешено заходила из стороны в сторону. Что бы он ни поймал в этот раз, оно было огромным. Я потянулась ему на помощь, но как только мои руки сомкнулись на удочке, стремительный поток образов атаковал мою голову. Я видела себя, сражающуюся с монстрами, тренирующуюся с ангелами, борющуюся с силами ада. Магия выстреливала на поле битвы словно фейерверки.
Изображения заструились быстрее. Я видела, как рождаются и гибнут города, как появляются на свет бессмертные. Я видела, как сталкиваются в сражении боги и демоны. Целые жизни воспоминаний промелькивали в мгновение ока.
Затем меня выдернуло из потока памяти. Моя голова шла кругом, пытаясь осмыслить все, что я только что увидела.
— Ты заглянула в воспоминания Стражей, — сказал мне Зейн.
Название «Стражи» всколыхнуло что-то во мне, и я вспомнила Чёрный Город, где впервые пережила воспоминания Стражей в снах и видениях. А потом я вспомнила, кто я. Что я.
Я посмотрела на лодку, пляж и воду.
— Это нереально, — секунду я страдала от колоссальной потери, хотя по факту не утратила ничего. Нельзя потерять рай, которого у тебя не было.
— Нет, — сказал Зейн. — Нереально.
— И на самом деле тебя со мной здесь нет.
— Нет.
— Что все это было? Как я могу видеть воспоминания Стражей? — спросила я у него.
— Стражи получили свои силы от первородных бессмертных, которые обладали сбалансированной светлой и темной магией. Совсем как ты, Леда. По какой-то причине, твоя сбалансированная магия позволяет тебе заглядывать в коллективный бассейн воспоминаний светлой и темной магии. Ты сидишь на вершине, Леда, на перекрёстке между светом и тьмой, — добавил Зейн. — Ты можешь помочить ножки в обоих бассейнах и увидеть все магические мазки, которые образуют картину сегодняшнего дня.
— Но как я на это способна?
— Терпение, — он приподнял удочку одной рукой, а другой показал на бадью с рыбой.
— Моё любимое качество, — сухо сказала я.
Зейн усмехнулся.
— Немного практики, и ты им обзаведёшься. Как всегда.
— Это Стражи тебе так сказали?
Я невольно подумала о том, что Соня сказала про Стражей. Она говорила, что они куда опаснее всех остальных, и что Зейн в великой опасности. Но действительно ли я могла доверять демонице? Соня определённо не сделала ничего, чтобы внушить доверие.
— Боги и демоны отделились от первородных бессмертных. И поступив так, они отделили магию. Они сотворили эту черно-белую реальность из света и тьмы, — сказал Зейн. — У Стражей есть пророчество о священной спасительнице, которая родится человеком с равной светлой и темной магией. Она будет наращивать свою магию по одной способности за раз, и однажды она нарушит баланс власти.
— И они думают, что это я.
— Да. И Соня тоже. Она хочет контролировать тебя как инструмент изменения, конца бессмертной войны. Она думает, что твоя магия каким-то образом поможет ей сбросить богов и приведёт демонов — и её в особенности — к великой власти и господству.
Это сходилось с тем, что сказала Соня. Демоница не очень-то скрывала это.
— Стражи интерпретируют пророчество иначе, не так, как Соня, — сказал Зейн. — Они верят, что ты вернёшь баланс магии обратно к середине, к смешанной магии со светлыми и темными корнями. Они полагают, что спасительница — это убийца богов и истребительница демонов.
Вот она я, обзаводящаяся друзьями и в раю, и в аду. Если бы боги и демоны разделяли убеждения Стражей, то высоки шансы, что я уже была бы мертва.
— Что ты думаешь? — спросила я Зейна.
— Одно пророчество, тысяча возможных интерпретацией. Думаю, нам просто нужно подождать и увидеть воочию.
— Терпение, — вздохнула я. Вечно все сводилось к этому.
— Именно.
— Я не хочу быть частью какого-то пророчества.
— Потому что ты ненавидишь быть в центре внимания, — поддразнил Зейн с блеском в глазах.
— Я не пытаюсь быть в центре внимания. Драма сама меня находит.
— Как магнит.
— Если я врежу тебе во сне, в реальном мире все равно будет больно?