Столы были сделаны из массивного, толстого грубого дерева — дорогого-грубого, а не грязного и потёртого грубого. Лавки выполнены из того же дерева. В очагах пылали магические огни, созданные смесями дорогих дизайнерских зелий. Над головой разливался свет свечей, состоящий из тысяч крохотных магических пузырьков. Здесь, где Магитек был дефицитным и дорогим, это колоссальное транжирство. Неудивительно, что цены такие высокие.
«Серебряная Тарелка» — это место, куда отправлялись VIP-посетители Чистилища, люди вроде верхнего эшелона организации паранормальных солдат. Это место предназначалось людям, для которых деньги — не проблема.
Пока нас вели к нашему столику, мои органы чувств подверглись бомбардировке запахами горящего дерева и деликатными земляными и сладкими ароматами, от которых мне отчаянно хотелось есть. Я была настолько голодна, что отчасти испытывала искушение ворваться на кухню и стащить стейки прямо с гриля.
— Это место потрясное, — прошептала Джин.
— Вы видели столовое серебро? — ахнула Тесса, когда мы сели. — Это настоящее, реальное серебро.
У Тессы глаз намётан на дизайн, моду, да практически все красивое и роскошное. Она умела оценить хорошие вещи и обладала способностью отличать их от дешёвых подделок. Она видела, где нахимичили для удешевления, а где вообще ни на чем не экономили. Любовь к красивым вещам и избалованность делали её истинной принцессой в душе. Калли часто говорила, что Тессе придётся найти себе в мужья принца, потому что нам её хороший вкус явно не по карману.
Джин легонько постучала по стене за нашим столиком.
— Стены сделаны из настоящего камня. Это не просто облицовка.
Здания из камня здесь, на Границе, были непомерно дорогими, так что их строили только те люди, у которых денег куры не клюют. Я не удивилась, что «Серебряная Тарелка» была членом этого элитного клуба.
Как и Тесса, Джин ценила хорошие вещи, но её вкус был более приземлённым, более практичным. Она не надела бы что-то красивое и непрактичное. Она хотела и того, и другого. И она не боялась запачкать ручки. Не такой уж редкостью было застать её с покрытыми моторным маслом руками в нашем гараже, где она чинила машины или пыталась разобраться в каком-то устройстве, разбирая его на части. Она продолжала разбирать, пока не понимала, как собрать его обратно в идеальном порядке.
— Даже меню выглядит дорого, — заметила Тесса.
Я посмотрела на своё меню — предмет изящного искусства, лежащий на деревянной доске. У декоратора «Серебряной тарелки» глаз явно был намётан на детали — доска была сделана из того же дерева, что и мебель.
— Текст двигается! — воскликнула Джин.
Её визг восторга привлёк несколько порицающих взглядов претенциозной клиентуры.
Я взглянула на своё меню. Блюда были написаны от руки на бумаге, элегантными каллиграфическими мазками. Я постучала пальцем по краю холста, и текст перелистнулся на следующую страницу меню. Это как экран телефона. Меню, должно быть, написано магическими чернилами — подвижными, динамическими чернилами.
Но моё удивление быстро оборвалось при виде гостей через несколько столиков от нашего. Это был местный лорд в васильково-синих ковбойских ботинках, которого я видела ранее этим вечером. Что ж, с тех пор он сменил наряд.
Местный лорд-любитель синих ботинок теперь был одет в очень дорогой, очень сияющий костюм из белого шелка. Вопреки цвету и пыльному состоянию улиц снаружи, на костюме не было ни пятнышка. Он красовался тем, что может ходить по неотёсанному городу на Границе, и все же его одежда оставалась безупречной.
Но не местный лорд стал причиной моего внезапного отсутствия аппетита. Это был мужчина, сидевший у его ног, прикованный к колонне цвета слоновой кости. Он был одет в простую хлопковую тунику, на нем не было обуви. Его глаза смотрели голодно, щеки ввалились, как будто он не ел несколько дней. И все же собака местного лорда пожирала стейк с хрустального блюдечка.
Мужчина с голодом смотрел на ужин собаки, наблюдая в безупречном молчании, очевидно, слишком боясь пошевелиться и попытаться ухватить хотя бы крошечные кусочки мяса, разлетавшиеся по полу от того, как неряшливо собака пожирала свой ужин.
Города на Границе были полны этих бедных душ, бесправных слуг, которые приехали сюда за новой жизнью, началом с чистого листа, все оплачивалось щедрым местным лордом. А цена их щедрости такова: их жизнь не принадлежала им самим на целых десять лет. С ними обращались как с животными. Нет, хуже, чем с животными. Любимые псы местных лордов получали более хороший уход.