— Какого черта с тобой случилось? — ахнула я.
— Я тренировался со своим отцом.
Его отец наказал его — вот только садистский ангел называл это «тренировкой». Для полковника Файрсвифта тренировка и пытка — это одно и то же.
— Он сделал это потому, что Хардвик мёртв, — мои слова дрожали от злости.
Джейс ничего не сказал, но ему и не надо было. Я знала, что права.
— Как отец может делать такое с сыном? — с отвращением произнесла я.
— Он ангел.
— Эта отговорка начинает мне надоедать.
— Ты не понимаешь. Ты танцуешь с ангелами, ты любовница ангела, но ты все ещё их не понимаешь.
— Мы все оправдываем действия ангелов, говоря «ну таковы уж ангелы». Но это не оправдание. Это все равно как если бы вампир убил кого-нибудь, и люди сказали «о, упс, он ничего не мог поделать, такова его природа», — я нахмурилась. — Что ж, я называю это хренью собачьей. Мы все можем что-то предпринять. Мы все можем сделать выбор и быть чем-то, отличным от монстра. Я понимаю, что ангелы принимают суровые и нелицеприятные решения, например, пытая врагов ради спасения невинных жизней. Но существует черта — черта, которую мы не должны переступать. Эта черта — семья. Всякий раз, когда твой отец поднимает руку, чтобы «преподать тебе урок», он переступает эту черту. Это не тренировка. Это зверство. И это ненормально.
Сказав это, я пулей вылетела из спортзала, моя ярость направила меня в сторону офиса полковника Файрсвифта. Я распахнула дверь и без церемоний ворвалась в комнату.
Я наградила ангела долгим, тяжёлым взглядом и заявила:
— То, что вы делаете со своим сыном — это ненормально.
Раздражение мелькнуло на лице полковника Файрсвифта прежде, чем холодность поглотила все его недовольство.
— Ты забываешь своё место как солдата Легиона Ангелов.
— Вы забываете своё место как отца. Вы не можете пытать собственных детей.
— Это не пытка. Это тренировка.
— Неужели вы так долго причиняли людям боль, что уже не видите разницы?
— Как ты смеешь бросать вызов столетиям традиций Легиона? — его голос прозвучал злобным шёпотом.
— Я буду бросать вызов всей известной мне неправоте.
Он уставился на меня с совершенным неверием, как будто забыл сказать себе, что я не стою его эмоционального ответа.
— Ты мне не нравишься.
Я издала сухой смешок.
— Кто бы мог подумать.
— Ты криклива, груба и думаешь, что правила тебя не касаются. Ты слишком лично воспринимаешь людей. Тебе нужно устанавливать дистанцию, чтобы твои суждения не были искажёнными.
— Сделайте одолжение, расскажите побольше о моих достоинствах.
— Ты мне не нравишься, — повторил он. — А я не нравлюсь тебе. Ты думаешь, что я жестокий и злобный.
— Ваши слова, не мои.
— Я ангел, — его слова звенели гордостью. — Для нас результат оправдывает средства. Как часто ты оказывалась в аналогичной ситуации? — он знающе приподнял брови.
Я открыла рот, чтобы оспорить обвинение, но не вышло ни единого слова. Вместо этого перед глазами замелькали воспоминания — допрос оборотня и огненного стихийника, взлом сознания Хардвика в отчаянном желании спасти своих сестёр.
— Мои цивилизованные методы предпочтительнее твоих неконтролируемых грязных тактик, — спокойно заявил полковник Файрсвифт.
Я вытащила свой разум из ямы вины и смятения, в которую закопалась.
— Я бросаюсь камнями и палками в своих оппонентов, чтобы застать их врасплох. Я встреваю в нетрадиционные драки. Вы пытаете и убиваете подчинённых. И свою семью.
— Если проживёшь достаточно долго, ты придёшь к пониманию.
Я запыхтела от отвращения. Но прежде чем я успела придумать связный ответ, встревоженные крики эхом донеслись из коридора, хлынув в открытую дверь офиса полковника Файрсвифта.
Солдаты Легиона были профессиональными, хорошо обученными и обладали почти идеальным контролем над своими эмоциями. Они обычно не кричат от волнения. Значит, что-то не так. Очень сильно не так.
Я вылетела из комнаты. Полковник Файрсвифт мгновенно последовал за мной. Когда мы завернули за угол в открытый атриум, я в шоке уставилась на Харкера. Его униформа была разодрана в клочья, лицо потемнело от грязи и пепла. Ожоги и кровь покрывали его руки. За ним стояла дюжина других солдат. Лучшие из них были не в лучшей форме, чем Харкер. Худшие из них были настолько травмированы, что их несли товарищи.
Полковник Файрсвифт остановился перед Харкером.
— Что случилось?
— Отказывающая стена в Мемфисе была ловушкой. Мы потеряли людей, — его лицо выражало тревогу, голос звучал мрачно. — Погиб ангел.