— В наши дни, Леда, возможно, так и есть. Пионеры эксплуатировали наши слабости, наши человеческие связи. Солдаты Легиона предали нас, чтобы защитить тех, кого любили. Никто из нас не может позволить себе слабости, особенно ангелы.
— Мы устраним Пионеров, Харкер. Они больше не станут использовать наших людей.
Решительность блеснула в его глазах.
— Да, мы устраним Пионеров. И следующую угрозу. И ту, что последует за ней. В конце концов, мы всегда их устраняем. Но как насчёт людей, которых мы тем временем подвергаем риску? Как насчёт людей, которых мы теряем?
Я положила руку на его плечо.
— Перестань, — мягко сказала я. — Ты с ума себя сведёшь такими мыслями. Ты не можешь изолировать себя от мира.
— Такими нас и хочет видеть Легион: изолированными, одинокими, без слабостей в нашей броне.
— А так жить невозможно. Жизнь — не чистенькая. Она не идеальная, не упорядоченная, и не всегда подчиняется расписанию. Жизнь — это не мечи без единого пятнышка и не стерильные простыни. Это неотсортированные списки и грязное белье. Жизнь беспорядочна и хаотичная, и в лучшем случае непредсказуема. Наши слабости, люди, которых мы любим, наши несовершенства, незнание того, что случится в следующую секунду любого дня — именно это и делает жизнь стоящей. Легион считает, что любимые люди тех солдат были их слабостями. Но это вовсе не правда. Наш враг — высокомерие, слепая уверенность, что у нас нет слабостей, что мы совершенно отделены и отрезаны от «низших» людей. Вместо этой слепой веры в собственную несокрушимость, вместо игнорирования Легионом наших связей, они должны были защищать тех, кем мы дорожим. Потому что не магия победит в этой войне и спасёт человечество. Это будет сочувствие.
Харкер моргнул.
— Хорошая речь.
— Спасибо.
— Видимо, правду говорят, что противоположности притягиваются. Ты, должно быть, сводишь Неро с ума этими «неотсортированными списками и грязным бельём».
— Часто, да, — я рассмеялась.
Мы больше ни слова не сказали о Неро. Мы оба беспокоились о нем и усиленно старались об этом не думать.
Харкер прочистил горло.
— Хватит балду гонять. Покажи мне, на что ты способна.
Но прежде чем я успела спланировать свою атаку, он вскинул руки перед грудью. Магия телекинеза вырвалась из его кулаков. Она ударила по мне как невидимый стенобитный таран. Я поймала себя уже тогда, когда начала соскальзывать, но все же опустила ноги на пол.
— Ты практиковалась, — заявил Харкер, когда телекинетический шторм наконец рассеялся.
— За это мне нужно благодарить слишком большое количество бессонных ночей. Плюс неожиданный визит Лорда Легиона.
— Ронан приходил к тебе?
— Да. Он дал мне кое-какие советы. И зелье.
Дверь в спортзал распахнулась. Я рьяно повернулась в ту сторону, ожидая найти там Неро. Моя надежда испарилась, когда вместо этого я увидела полковника Файрсвифта. Джейс вошёл за ним.
Лицо полковника Файрсвифта вновь было холодным и лишённым выражения. Какую бы кратковременную эмоциональную вспышку он ни пережил, ей пришёл конец. Злобный расчётливый ангел вернулся, и я оказалась в центре его внимания.
— Идём со мной, Пирс, — сказал он. — Я повышаю тебя и Джейса.
Я не питала никакой надежды, будто полковник Файрсвифт решил, что я все же не такая уж грязная уличная крыса.
— Анархисты пьют кровь из Легиона, — сказал он, и его глаза горели холодным пламенем. — Они пытаются отсечь нашу силу, ослабить нас, убивая наших ангелов и будущих ангелов, — он нахмурился, глядя на меня. — Ты мне не нравишься, но ты готова к следующему уровню, — его взгляд метнулся к Джейсу. — Легиону нужно, чтобы вы оба сделали шаг вперёд.
Джейс кивнул, его лицо выражало решимость.
— Я знаю, что вы готовы, так что даже не смейте умирать, — голос полковника Файрсвифта был твёрдым как бриллианты. — Я запрещаю это. Смерть приравнивается к измене.
Как же нелепо было говорить подобное — что моя смерть станет актом измены — но я понимала, что он имел в виду. Мы сражались за нечто крупное, нечто, выходящее за пределы наших личных потребностей. Легион мог быть жестоким, но мы — это все, что стояло между монстрами и концом человечества. Как мы только что увидели, даже великая стена Магитека может подвести людей Земли. Однако Легион никогда не может позволить себе подвести их.
Полковник Файрсвифт первым прошёл в зал торжеств. Помещение было набито под завязку. Должно быть, каждый солдат чикагского офиса Легиона стоял здесь, и все же в зале было тихо как в гробнице. Никто не говорил; они едва двигались. Церемония повышения в Легионе Ангелов обычно характеризовалась смокингами и вечерними платьями, но сегодня никто не наряжался. Все они надели униформу и стояли идеальными рядами с почти идентичными выражениями лиц. Это ощущалось скорее как похороны, нежели как повышение.