— Кто такие?
— Из органов, — секретарша зашептала еще испуганнее, — из ФСБ.
Сергей Анатольевич выругался. С сожалением захлопнул красный бархатный чехол и сказал:
— Пусть заходят.
— Я буду поблизости, Серега, если что, зови.
— Понятия не имею, зачем я им понадобился. Налоги плачу, с мафией не знаюсь, работаю чисто.
— Может, все-таки наследили?
Сергей Анатольевич вздохнул:
— Может, и наследили, кто не без греха.
В кабинет зашли двое. В темных костюмах, при галстуках и белых рубашках.
«Близнецы-братья», — оценил их хозяин. Ему уже не нужно было проверять документы. С первого взгляда ясно, из какой конторы эти «двое из ларца».
— Чем обязан? — спросил Сергей Анатольевич после взаимных представлений и приветствий.
— Обязаны, ох как обязаны. — Посетитель с очень редкой фамилией Иванов улыбнулся. — После нашего разговора вы нам по гроб жизни будете обязаны.
Сергея передернуло, и фээсбэшники это заметили.
— Я не понимаю, к чему вы клоните, — сказал он.
— Буду краток, — начал Иванов. — При проведении одной из оперативных разработок вы попали в поле нашего зрения. Как в известном фильме, были «под колпаком». Неожиданно мы получили очень интересную информацию.
— Вы прослушивали меня?
— Не отвлекайтесь, Сергей Анатольевич, на мелочи, — строго отчитал его Иванов. — Мы получили достоверные сведения, что вас хотят убить.
Сергей судорожно сглотнул, взгляд его стал затравленным.
— Да не пугайтесь. Нам известны заказчик, время, место — короче, жить будете.
— Я отплачу, — брякнул Сергей.
«Близнецы» недобро улыбнулись. Сергей понял, что платить придется много, и не только деньгами.
— Не сушите себе голову, дорогой Сергей Анатольевич…
«Я уже дорогой», — машинально отметил Сергей.
— В этом простеньком дельце есть одно обстоятельство, которое мы хотели бы с вами обсудить. Проблема в том, что мы не уверены в фигуре исполнителя. То есть непосредственная шестерка нам известна. Но похоже, существует хорошо организованная банда киллеров. Вот на ее главарей мы бы и хотели выйти. Поэтому есть просьба. После того как мы огласим имя заказчика, вы не должны ничего предпринимать. Пока не станет ясен весь механизм…
— Это что, я должен изображать мишень и верить вам, что вы заслоните меня грудью? — Сергей ухмыльнулся. — Как бы не так.
— Тогда разговор закончен, — спокойно сказал Иванов.
Близнецы встали и бодрым шагом пошли к выходу.
— Эй, э, — Сергей испугался, — я пошутил. Я слушаю ваши предложения очень внимательно.
— Парень, ты заткнешься, засунешь амбиции в задницу и будешь дышать, когда мы тебе разрешим. Так?
Сергей кивнул.
— Хорошо. Заказчик, между прочим, твоя дорогая женушка, Татьяна Алексеевна, если не ошибаюсь. Чем ты ее так допек, не знаю, но настроена женщина серьезно.
— Таня? — Сергей побледнел. — Не верю. Когда?
— Что «когда»? Когда она пригласила киллера пустить тебе пулю в лоб? Сегодня.
Сергей начал открывать и закрывать рот, как рыба без воды.
— Ну-ну, ты же мужик, спокойнее, на, попей водички, а может, у тебя коньячок найдется?
Иванов по-хозяйски открыл несколько шкафов, действительно нашел бар и плеснул всем троим по дозе коньяку.
— Не верю, — отдышавшись, сказал Сергей. — Вы не могли ошибиться? Она меня сегодня провожала…
Иванов заржал.
— Надо же, не предупредила и даже виду не подала! Послушай запись переговоров. Тебе, мужик, еще повезло, что твой телефон на прослушке стоял, иначе бы тю-тю.
Сергей прослушал и почувствовал дикую разбитость.
— Убью! — прошептал он.
— А вот этого не надо. Без нашей команды никаких действий. А чтобы ты не передумал, мы за тобой присмотрим. Ты мужик горячий, тебе верить нельзя. Посидишь на работе, а вечерочком все вместе пойдем к тебе домой. Лады?
Сергей сидел с застывшим взглядом и вспоминал, как жена на него посмотрела сегодня утром — будто видела в последний раз. Как легко согласилась, что он не придет обедать. Как терпеливо слушала его брюзжание: мол, ничего, недолго осталось. Прокрутив в мозгу видеоролик, он поверил и сломался. Стал пить рюмку за рюмкой и уже смотрел на незваных гостей как на лучших друзей, которым можно поплакаться в жилетку.
Марина долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, мучилась и никак не могла отключить мозг от дневных впечатлений. Все время лезла на ум Пономаренко и терзала, терзала своей злостью, раздражением и нежеланием понять смысл ее работы.