— Роман, тебе противопоказано долго общаться с Пономаренко…
Инна осмотрела поле боя. «Джиповские» лежали на земле мордами вниз. Так и должно быть. Мордам грызть землю не нравилось. Один из них все время норовил приподняться и тотчас же получал по ребрам увесистым ботинком. Инна узнала непокорного бугая. Именно этот атлет пытался утащить ее в машину.
— Олег, одного знаю, — доложила она. — Начни расспросы с него. Мне нужно знать имя заказчика.
— Ишь чего захотела!
— А ты, Олежек, попробуй один приемчик, — смеясь, посоветовал Роман. — Я тебя сейчас научу, что делать.
Наконец из стареньких «Жигулей» решился показаться и хозяин. Он осторожно потрогал руками асфальт и только после того, как убедился, что он не на самолете, выпал из машины.
— Ну что, отец, поехали? — предложил Роман.
И получил в ответ забористый мат. Старик жаловался, что после пережитого стресса у него и руки и ноги дрожат и за руль он в таком состоянии не сядет.
— Ну тогда я не побрезгую покрутить баранку твоей колымаги, — объявил Роман. — И без возражений! — прикрикнул он, видя, что водитель готовится к ответной речи.
— Девчонки, давайте выпьем за Верунчика. Наш гуманный суд, как только узнает, какой сволочью был Алекс, просто обязан ее оправдать. Давайте выпьем! — Зита разлила абсент по стаканам.
Выпили. Девичник был в разгаре.
— И за Любунчика надо выпить. — Надежда прослезилась. Она после больницы часто плакала. Только подумает о чем-нибудь грустном, так слезы и на подходе. Нервы.
— Любунчика жалко, — вздохнула Катерина. — За что ее убили?
Надежда встрепенулась. У нее была собственная теория.
— Алекс подонок! — прошипела она. — Все из-за него!
Марина подняла стакан с абсентом.
— Тяпнем, девки, абсентику, и больше об этой обезьяне ни слова. У нас вся жизнь впереди, мы же не будем тратить ее на черт-те что?
Выпили, и Зита разлила по третьей.
— Опять пьют! — услышали они недовольный голос. Все как по команде повернулись к дверям. Ни дать ни взять террариум на шухере.
На пороге стояли Пономаренко и Роман.
— Не-не-не! — закричала Катерина. — Мужикам входить нельзя! У нас девичник. И вообще, мужики все…
— Сволочи! — хором гаркнул подвыпивший коллектив.
— Я вас за дверью подожду, — попятился Роман. — Зря мы сюда приехали. Опоздали. Они уже налакались. Какой серьезный разговор может быть? Что у них спросишь?
— А мы и на трезвую голову ментам ничего не собираемся рассказывать, — полезла в бутылку Катерина. — А на пьяную можем и поколотить. Девки, давайте мужика побьем, отведем израненные души!
— Если что, я рядом буду, — скороговоркой отбарабанил Роман и скрылся.
— Инночка, садись, — приказала Зита.
— Что празднуете? — поинтересовалась Пономаренко. Она пришла докапываться до истины. И даже обрадовалась, что все действующие лица в сборе и уже навеселе. То, что нужно. Не зря же народная мудрость гласит: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Инна внимательно изучила порозовевшие от алкоголя лица и, ни к кому, собственно, не обращаясь, провозгласила:
— Амалия осталась жива.
— Выпьем за Амалию! — залихватски проскандировала Катька. Ей уже было все равно, за кого пить, был бы повод, а впрочем, можно и без повода. А тут какая-то Амалия жива осталась. Значит, кому-то повезло. Чем не радость? — Ур-р-ра, Амалия!
Никто и ухом не повел. Все дружно приступили к очередной порции.
Только Зита-всевидящая на последнем глотке спросила:
— Эта Амалия наш человек?
Инна понюхала абсент, скривилась и стакан отставила, чем вызвала активное недовольство компании. Об Амалии уже никто не вспоминал. Появились дела поважнее, извечный вопрос: «Уважает она нас или нет?»
— Не могу я пить! — отбивалась Пономаренко. — Мне нужна трезвая голова.
— Зачем? — Удивлению Катерины не было предела. — Мы собрались, чтобы все забыть, а на трезвую голову это не получится. Значит? Значит, Инна, я тебя, конечно, уважаю, но тут тебе делать нечего! — рубанула она, и все согласно закивали.
Реакция у Пономаренко была, мягко говоря, странной. Вместо того чтобы подчиниться воле коллектива и опрокинуть рюмашку абсента, чем наглядно продемонстрировать свое уважение, она открыла рот и опять ляпнула нечто непонятное:
— Голубоглазого атлета, между прочим, повязала милиция и теперь допрашивает. — Журналистка медленно обвела глазами присутствующих. — С пристрастием допрашивает, — добавила она, вспомнив фокус с рыбками-людоедами.