— Давайте смажем йодом рану и пойдем, — смилостивилась Пономаренко.
Вот так вдвоем, как слепой и поводырь, они пошли на заклание.
Дверь в кабинет шефа открылась. Раздался выстрел, и с потолка полетело конфетти.
— А-а-а! — закричала Марина. — Он живой!
— Кто живой? — спросила Инна, сдувая с губ разноцветные бумажные кружочки.
— Все живые, — вращая глазами, почти обезумев, выпалила Марина.
— С возвращением, Мариночка! — Лысый породистый мужик подошел к дрожащей Марине, по-хозяйски обнял ее и поцеловал прямо в губы. — Как тебе шуточка?
— Ну и гадючник у вас, — высказалась Инна. — Убийственный розыгрыш, ничего не скажешь.
— Вам понравилось, Инна Владимировна? — тут же развернулся к ней лысый. — Мы можем надеяться на информационную поддержку?
— В парике вам лучше, — только и сказала Инна.
— Спасибо, учту. Так как вам мое предложение?
— А если бы все произошло на самом деле? Если бы Сергей, как его, Анатольевич действительно застрелил жену, кто был бы в ответе?
— У нас такого быть не могло.
— Но ведь Марина поверила. И почему именно она стала жертвой такого сурового розыгрыша?
— Пожелание клиента. Когда Сергей Анатольевич узнал, кто автор сценария, он захотел взять реванш. Алаверды, так сказать. Он сам придумал розыгрыш и от начала до конца наблюдал за его исполнением.
— Ты подлец, подлец! — налетела на Алехандро пришедшая в себя Марина. — Скотина! Как ты мог? Я поседела от горя!
— Успокойся, дорогуша. Бизнес есть бизнес. Я на тебе столько денег заработал, ты себе даже представить не можешь.
— Скотина, — всхлипывая, повторила Марина.
— Я удовлетворен, — вдруг вмешался в разговор Сергей Анатольевич, — все по-честному. Особенно впечатлила сцена с кактусом. Покажите руку, Марина Сергеевна. Вы действительно не чувствовали боли? Вас так расстроила моя смерть?
Он засмеялся и опрокинул бокал с абсентом.
Марину передернуло.
— А где ваша жена? — спросила она. — И почему она вас так не любит?
— Моя жена? — Сергей Анатольевич рассеянно посмотрел на пустой бокал. — Моя жена… моя жена дома. Она разозлилась, что я забыл о годовщине. Я с ней еще поговорю.
— Годовщине вашей свадьбы?
— Не важно. Годовщины бывают разные, — сказал он и надолго замолчал.
— Хороший напиток, продирает, — прибавил после затянувшейся паузы Сергей Анатольевич и пошел на поиски новой порции.
— Маринчик, ты как, нас простила? — Рядом появились Верунчик и компания.
Марина демонстративно повернулась к Пономаренко и сказала:
— Познакомьтесь, Инна Владимировна, это мои продажные коллеги.
— А это наш Гуинплен, как я догадываюсь, — подхватила Верунчик. — Чудесная вечеринка, правда? Вы пробовали абсент? Нет еще? Любунчик, ну-ка, принеси нашей гостье абсентику и, как ты умеешь, добавь туда мятки, лимончику, чтоб повкуснее получилось. Эх, уважаемая госпожа Пономаренко, с нами не соскучишься. Ради красного словца не пожалеем и отца.
— Да, от вас нужно держаться подальше, — согласилась Инна.
— Не получится. Вы нас уже никогда не забудете. Вот ведь Мариночку простили и примчались, как я понимаю, по первому зову на помощь. Правда?
— Я понимаю, на что вы намекаете. На радость осознания, что все неприятности, свалившиеся тебе на голову, — только чье-то больное воображение, на «удовольствие бешенства», на оживление рецепторов. И что я буду вам благодарна всю оставшуюся жизнь. Вот как Марина Сергеевна. По-моему, благодарность у нее через край хлещет. Пожалуй, не буду вам мешать.
Инна выдернула руку, которой фамильярно завладела Гренадерша. Она решила, что ей давно пора исчезнуть из обманчивого призрачного мира и заняться нормальным реальным делом.
И исчезла бы, не оглядываясь, если бы не увидела папку, на корешке которой было написано: «Серпантинов Ал.».
Инна остановилась как вкопанная. Серпантинов Алексей Вадимович вышел из дому примерно неделю назад, сел в свою машину и уехал на работу. Больше ни его, ни его машины никто не видел. Жена вела себя как нормальная дура. Она спокойно сидела дома и ждала, «когда блудный муж вернется из очередного загула». Это ее слова. Инна с ней разговаривала и ничего не добилась. Подавать заявление о пропаже мужа она отказывалась. «Алексей таскается за каждой юбкой, но быстро остывает. Если я буду сидеть тихо, он обязательно вернется. Так уже было не раз. Но если я «вякну» и создам проблему, он меня бросит».
Она смотрела на Инну, как овца, с мольбой, но, как только Пономаренко отвернулась, щелкнула зубами, будто хотела укусить.