Сегодня подруга приползла в ужасном состоянии. Лежала и стонала.
Зита поправляла малюсенькую подушечку, вышитую крестиком, и то и дело сбрасывала негативную энергию в дальний угол.
— Закройте глаза, сосредоточьтесь, — просила она и снова стряхивала с пальцев «негатив». — Видите?
— Ничего не вижу.
— Вера Степановна, голубушка, поднатужьтесь.
— Я не рожать к тебе пришла, Зита, а чакры почистить.
— Хотите, я сама все за вас сделаю? Я все вижу, вы в ужасном состоянии. Вы только расслабьтесь и закройте глаза.
— Я не хочу. — Вера Степановна взгрела подушку кулаком. Раздражала эта тугая «набитость». Лежишь будто на камне, никакой мягкости. — Ты обещала меня научить видеть чакры. Так и учи.
— Хорошо, глазки закройте, мышцы расслабьте. Посмотрите на центр. — Зита затрясла руками. — Сколько в вас нехорошей энергии… У-у-у! Прямо током бьет. Сейчас снимем, сейчас станет легче. Посмотрите на центр.
Вера открыла глаза.
— На какой центр? И как я могу смотреть с закрытыми глазами?
— Это сложное искусство. Старайтесь смотреть в центр переносицы. Вы должны увидеть воронку серого или черного цвета. Смотрите, не отвлекайтесь.
Вера вздохнула и стала всматриваться, напрягая закрытые глаза, туда, где переносица. Никакой воронки она не видела.
— Ни черта не вижу! — Вера выдернула из-под головы ненавистную подушку и швырнула ее в ноги. — У меня затылок раскалывается, а эта твердая, как панцирь черепахи, где ты их берешь, такие неудобные?
— Давайте пить чай, Вера Степановна, — предложила Зита. — Поговорим, я расскажу вам немного о чакрах. Если вы будете знать, что должны увидеть, поверьте, вы рано или поздно все увидите. Сейчас неподходящее настроение. Вы возбуждены, вас что-то удручает, трудно учиться в таком состоянии. А головную боль я вам сниму.
— Опять руками будешь вокруг головы водить? — Вера помассировала затылок.
— Я же ваша подруга. У меня таблетки хорошие есть, настоящие, не подделка. — Зита засмеялась, показала желтые прокуренные зубы и тут же спрятала их за мясистыми губами. — И чай травяной. Сестры собирали. Они места чистые знают. Сейчас траву только в чистых местах надо собирать. Чтоб ни радиации, ни химии не было в земле. Садитесь в кресло, сейчас шторы отдерну, свет впущу.
— Только не это. Посидим в темноте. — Вера застонала, как только представила яркий солнечный свет, бьющий по воспаленным глазам.
Зита ловко смахнула со стола иконки, свечки, круглые камешки, толстых китайских божков и прочую мишуру и поставила чашки с блюдцами.
— У вас неприятности, Вера Степановна, чувствую. Давайте поговорим. Я любую душевную боль заговаривать могу, вы же знаете. И чай с медом — то, что надо при маете.
— Ты помнишь Алекса, моего начальника?
— Конечно. Я так скажу: тухлое яйцо, а не человек.
— Убили его сегодня ночью.
Вера отхлебнула из чашки и закашлялась. Зита налила чай в блюдце.
— Утопили в ванне.
— Осторожней надо быть, Вера Степановна, — сказала Зита.
— Что осторожней?
— Кипяток ведь, можете ошпариться. — И она спокойно отпила из блюдца остывший чай. Потом налила следующую порцию и показательно шумно дунула.
Вера вдруг вспомнила, как познакомилась с Алексом. В джаз-клубе дым стоял коромыслом. Хоть топор вешай. Площадь с пятак, плотно заставлена столиками и стульями. На каждом стуле по две-три попы. Ноги притопывают, руки заняты пивом и сигаретами, глаза поедают музыкантов, а в ушах настоящий фьюжн.
Вера с детства «квакала» на саксе. И в тот вечер забрела в клуб, чтобы тряхнуть стариной и сыграть пару-тройку квадратов. Друзья всегда рады потесниться и дать ей соло. Она продувает мундштук, она дует в него так, как сейчас Зита в блюдце, и вступает. Это настоящий драйв. Толпа ревет от удовольствия. Вера складывает сакс в кофр. И вот тогда к ней подошел Алекс и сказал:
— Поздравляю, мадам, более тухлого звука я давно не слышал.
Вера взвилась. Так ее еще никто не припечатывал. Зарывшись в бокал пива, она глухо ответила:
— Что ты понимаешь в звуках?
И в ответ Алекс выдал вполне профессиональный разбор ее игры. Вера и сейчас скривилась, так это было обидно, но правда — куда от нее денешься?
— У тебя, как и у всех саксофонистов-самоучек, специфический, «нефирменный» звук, с мелкой вибрацией, квакающими подъездами к каждой ноте, неустойчивый и некрасивый по тембру, одним словом, «тухлый». Будешь спорить?