Прилечь-то прилегла, да и задремала. Очнулась от лёгкого стука.
-Кира, можно к тебе? - спрашивали из-за двери.
-Конечно, входите, - отозвалась Кира, поднимаясь и потягиваясь - отлежала левую руку до мурашек. Осторожно вошла Софья Григорьевна, прошуршав шёлковой юбкой. Она щёлкнула выключателем настольной лампы, и кольца на её руках заиграли разноцветными огоньками. Кира настороженно следила за нею, рассматривая аккуратную кремовую блузку с агатовой камеей у ворота, - что-то слишком скромный туалет выбрала сегодня для себя Софья Григорьевна. Женщина приблизилась и присела на краешек кровати.
-Как ты? Отдохнула? - она потянулась рукой к Кире, но та отшатнулась, - да что с тобой?! Я же всего лишь хотела потрогать твой лоб - нет ли температуры?
-Я здорова, - отозвалась Кира. В облике Софьи Григорьевны что-то изменилось. - Хорошо, что вы зашли. Я хочу поговорить о Полине...
-А что с нею? - всполошилась Софья Григорьевна, - она нездорова?
-Будто вы не знаете, - усмехнулась Кира, - видели бы вы, как она вчера рыдала, когда вы велели нам убираться вон из вашего дома!
-Я?! Я велела убираться вон? - Софья Григорьевна сжала в ужасе руки, - Кира, ты бредишь! Никогда бы я не прогнала Полину. Как можно?
Она замолчала, негодующе глядя на Киру:
-Постой, ты сказала, что она вчера рыдала? Вчера? Но это же невозможно.
-Почему же?
-Где ты могла её видеть, если она уже второй день гостит у своей приятельницы в Павловске? Да и ты сама только вчера вечером у нас объявилась.
-Подождите, вы хотите сказать, что Полины уже два дня нет дома? Но... - и замолчала. Вот что изменилось в облике Софьи Григорьевны со вчерашнего дня: характер. Вчера это была вздорная эгоистка, но сегодня... сегодня она предстала такой, какой была в далёком сентябре 1911 года. Неужели ещё один перевёртыш времени? Сердце Киры учащённо забилось, - Софья Григорьевна, скажите, какое нынче число?
Певица с жалостью посмотрела на девушку. Это как же надо было замучиться в дороге, чтобы счёт дням потерять?
-Ты, Кирочка, не волнуйся. Спешить нам некуда. А Полине я уже телеграмму в Павловск послала. Представляю, как она обрадуется, увидев тебя здесь живой и здоровой. Я как вчера тебя на пороге нашем увидела, сразу узнала, хотя мы до этого и не встречались. Твои родители в письмах слали карточки, и мы с Полиной долго их потом рассматривали. А тут вдруг твоя мачеха прислала телеграмму...
-Мачеха? Вера Ивановна?
-Ну да, кто ж ещё? А в телеграмме прямо криком кричит, мол, пропала девочка. Как мы всполошились с Полиной, ты и представить не можешь. У Полины сердце слабое, вот я её и отправила к нашей старинной приятельнице в Павловск. Пусть отвлечётся, отдохнёт... Но ты-то, ты, умница! И как только добралась до нас?! Одна, в такую даль... Видела бы ты себя вчера: продрогшая, с красным носом, совсем без сил ... Ничего удивительного, ведь брела пешком от вокзала сюда к нам на Петербургскую сторону. И это по такой-то погоде! Ну ничего, мы тебе молока с мёдом дали - вот и сморило в тепле-то.
Кира выглянула в окно. Так и есть! Опять сменилось время года. Густой снег валил за окном, устилая снежным ковром землю. Она обернулась к Софье Григорьевне:
-Так какое же число сегодня? - от волнения у неё пропал голос.
-Восемнадцатое декабря, - покачала головой Софья Григорьевна. - Но я, Кирочка, к тебе вот с чем пришла. Тебя спрашивал один человек...
-Кто? - оживилась Кира.
-Это старая история. У твоего батюшки был приятель по юнкерскому училищу - некто Григорий Александрович Иванов...
-О нет, - схватилась за голову Кира, опять Гришка-прохвост объявился!
-Так ты знаешь этого субъекта?
-Не совсем. Так, кое-что слышала.
-Так вот: потом в полку вышла какая-то история, и друзья раздружились, говорят, даже дуэль была. Но это уже потом. А тогда в Одессе Григорий Александрович свёл знакомство с Полиной - мы все ещё в пансионе были, учились в старшем классе. Мы ведь четверо дружили: я, Полина, Верунчик и Леночка. Историю Верунчика ты знаешь - это твоя мачеха. Леночка сразу замуж вышла за какого-то мелкого чиновника и жила в Одессе. Но мы переписываемся, карточки посылаем друг другу. Но я не о том...
Так вот: Григорий Александрович на именины Полины привёл своего приятеля. Сергей Петрович тогда сильное впечатление произвёл на нас, юных барышень. Твой батюшка был очень привлекательным молодым офицером. И, конечно, - что уж скрывать-то? - мы все в него влюбились. Но он, как увидел Тонечку, так больше на нас, девчонок, внимание и не обращал. А нам обидно. Злились мы ужасно. Но потом время прошло, и мы с Леночкой успокоились, к тому ж я стала уроки пения брать у одной известной певицы, а за Леночкой стал ухаживать господин Киселёв.
-Так это Елена Валентиновна? - улыбнулась Кира.
-Да, она самая. Так вот: нам с нею не до дурацких интриг стало. Но Верунчик с Полиной никак не могли успокоиться и устраивали всякие каверзы. То записку Сергею Петровичу подкинут якобы от Тонечки, то свидание от её имени назначат - глупости разные. И помогал им, догадайся кто? Да-да, Григорий Александрович. Интриги эти, как ты знаешь, кончились ничем. Сергей Петрович женился на Тонечке. А Полина то ли от злости, то ли назло самой себе закрутила роман с господином Ивановым. Да какой роман! Но это уже дело прошлое. А вот пару месяцев назад этот господин опять в нашей жизни появился. И это спустя столько лет! Опять он Полине голову кружит, а та прямо-таки, как барышня юная, краснеет и бледнеет при господине Иванове.
А сегодня он явился к нам с тем, чтобы тебя увидеть. Говорит, дело к тебе есть, а какое не сказывает. Я-то спровадила его, сказала, что ты устала с дороги и нездорова. Но он, настырный такой, обещался вечером зайти. Вот я и хотела спросить, что ему от тебя надобно?
-Не знаю. И, честно говоря, не испытываю желания узнать.
-И мне он неприятен. Но принять придётся. Ради Полины придётся беседовать и чаем-кофе угощать.
-Не беспокойтесь, Софья Григорьевна, я немного знаю, что из себя представляет этот человек и чарам его не поддамся, - немного рассеянно отозвалась Кира. Её терзала одна единственная мысль - какой сейчас год идёт. С числом она разобралась, но год ей пока был неизвестен.
-Ну хорошо. Тогда умывайся и завтракай. А мне пора на репетицию в театр. Спектаклей сейчас нет по случаю поста, но мы потихоньку репетируем. К обеду вернусь. Так что не волнуйся, к визиту Григория Александровича я уже дома буду.
Первым делом, когда певица вышла, Кира проверила, на месте ли саквояж и закрыт ли в нём маменькин сундучок. Саквояж стоял в шкафу, ящичек был на месте. Кира не стала доставать "записную книжку", она боялась сдвинуть листочки и нарушить равновесие узоров на их поверхности.
Она поискала в гостиной календарь и с замирающим сердцем вгляделась в изящно вписанные в сложный рисунок цифры: 1910 год. Она, наконец, попала в желаемое время! Значит, правильно сложились листочки в "книжечке". Все, кроме одного последнего, и это её не просто беспокоило, это пугало. Что ещё преподнесёт ей последняя страничка? Она чувствовала, срочно надо правильно пристроить эту страничку, потому что в рассказе Софьи Григорьевны были неточности. Певица рассказывала, что Сергей Петрович в Одессе был "молодым офицером", но это не так. Ему тогда уже было за тридцать, и он уже вышел в отставку. Кира похолодела. А вдруг чем дольше она станет разбираться с "книжкой", тем больше изменений будет происходить по сравнению с ЕЁ 1910 годом? А тут ещё этот господин Иванов...
Глава 3
Господин Иванов не заставил себя ждать. Едва Кира закончила с завтраком - конечно, двенадцать часов пополудни - позднее для завтрака время, но так уж получилось, - как раздался в передней звонок, и горничная ввела Григория Александровича в гостиную. Он поклонился: