Под аплодисменты закрылись двери кукольной бонбоньерки.
-Уф, - выдохнула Соня, - кажется, с этим мы справились. Теперь всё-всё надо здесь переставить.
-Да, и ещё переодеться, - заторопилась Кира. Из боковой двери появился лакей, как и вся прислуга сегодня, он был одет в парадную ливрею. Он загасил все канделябры, оставил гореть только свечи в хрустальной жирандоли, сдвинул рояль чуть в сторону, и, пока Хельга за ширмой помогала дамам переодеваться, раздвинул тяжёлые шторы и придвинул к окну стул.
Когда после нескольких тактов свадебного марша распахнулись двери, среди гостей пронеслось дружное "ах". Таинственно мерцали свечи на рояле, создавая игру света и тени на лице и руках Софьи Григорьевны, она, легко касаясь клавиш, сплетала ноты в грустную мелодию. В незашторенном окне снаружи над спящими под снегом ёлками висела огромная перламутровая луна, она подсвечивала бледное лицо Киры, скользила по её серебристым волосам, мерцала, отражаясь в глазах, обрисовывала её тонкий профиль. Голос Киры на пианиссимо слился с голосом Сони, потом остался солировать, безутешно выводя: "Ты в краю далёком вспоминай меня, где бы ни был ты, я тебя жду..."
Отзвучал последний аккорд, но аплодисментов не последовало. Видимо, не хотелось разрушать очарование тонкой нежной грусти. Наконец кто-то менее впечатлительный зааплодировал, и тогда присоединилось всё общество. Двери закрылись, скрыв волшебную картину.
-Вот это успех! - прошептала Соня и посмотрела на всё ещё не очнувшуюся после выступления Киру, - песенка-то немудрёная, мотивчик простенький, да и слова - ничего особенного, а вот, поди ж ты, овацию устроили. А ты молодец! Я и предположить не могла в тебе такой талант. Так проникновенно, так жалостливо, так тоскливо - просто диву даюсь, как замечательно спела. Только одно тебе всё же скажу: нельзя так душу рвать! Ты же не голосом пела, ты сердцем эти слова выводила. Так тебя надолго не хватит, Кирочка.
Та глянула на певицу светлыми от непролитых слёз глазами, кивнула, потихоньку приходя в себя.
Они незаметно выскользнули из дома через боковой выход, ведущий к озеру, где расчистили снег и устроили каток с цветными фонариками на деревьях. Луна всё ещё светила огромным перламутровым глазом с бархатно-синего неба, освещая и парк, и озеро с блестящим льдом, отбрасывая от деревьев и построек голубоватые сверкающие тени. От холодного воздуха пощипывало щёки и нос.
-О, нет! В такой холод нам на улице делать нечего, - Соня поёжилась, - пойдём скорее в тепло!
-Подожди, Соня, посмотри, как красиво! Мы с тобой как две Снегурочки в волшебном лесу. И Дед Мороз с мешком подарков сейчас выйдет из-за во-он той ёлки, а рядом будут прыгать белки да зайцы. Ну где, скажи, Сонечка, ты увидишь всё это сразу: луна, лес, парк, озеро?
-Ты прямо Наташа Ростова: подхватила бы себя под коленки и полетела... Где, говоришь, можно увидеть это всё сразу? Как минимум в двух местах. Во-первых, почти в любом парке Петербурга, а во-вторых, на сцене, в "Лебедином озере" хотя бы. И всё! Довольно любоваться! Пошли ужинать. Теперь-то нам должны принести поесть. Иначе я очень обижусь! А лучше бы найти Хельгу и напомнить ей, что Новый год - это и для нас с тобой праздник.
Они вышли через небольшие кованые воротца к парадному крыльцу, где у входа в подвальную часть дома лежали смешные каменные львы, похожие на уснувших собак.
-Вот что, - остановилась Софья Григорьевна, - постой здесь, а я спущусь в кухню и напомню Хельге, что мы тоже гости этого дома. Если начнёшь мёрзнуть, спускайся вниз, там тепло - кухня всё-таки.
-Осторожнее, Сонечка, там скользкие ступеньки, - Кира заглянула в полукруглое кухонное оконце. Прислуга копошилась у огромного стола, в углу пылал настоящий очаг, на цепи висел объёмистый котёл. Все были заняты, и Кира подумала, что вряд ли сейчас Соня сможет привлечь внимание Хельги к своей персоне.
-Ну вот мы и встретились, Кирусик! - её больно ухватили за руку и развернули. Вацлав! Кира в ужасе смотрела, как кривятся в противной улыбке тонкие губы. Значит, тогда в Петербурге ей не показалось... Это он стоял под окнами дома!
-Тебя нет! Тебя застрелил твой мерзавец родственник! - она попыталась вырваться, но Вацлав ещё крепче сжал пальцы,
- Не дёргайся, не дёргайся! От меня не уйдёшь, милочка, - зло сощурился он, - как видишь, не застрелил!
-Что тебе надо? - она с отвращением смотрела в красивое лицо "викинга", - ищешь посредника для своих торговых операций? Ведь ты когда-то мечтал продавать лекарства, которые здесь ещё не изобрели? Что не идёт коммерция?
-Замолчи, дурёха! - прошипел он, - Послал бы я тебя вместе со всем, что здесь есть... Слушай меня внимательно: мне надо вернуться домой и ты мне поможешь.
-С чего бы это мне помогать тебе? С какой такой стати? А, знаю: тебя к телевизору потянуло. Или уже успел болячки здешние подцепить - антибиотики понадобились?
-Язвишь? Веселишься? - он тряхнул её так, что зубы лязгнули. Покашливание наверху лестничного марша заставило его выпустить Кирин локоть. Высокий мужчина в вечернем фраке - господин Артен - спускался по каменным ступеням, не сводя глаз со взбешённого Вацлава. Тот оттолкнул Киру.
-Ещё увидимся, - процедил он яростно и словно растворился в темноте. Киру била дрожь, и зубы стучали друг о друга. Артен приблизился, заглянул в её бескровное лицо, обнял и прижал девушку к себе.
-Ничего, ничего. Это не страшно. Совсем не страшно, - он погладил её по голове. Кира уткнулась носом в его снежно-белую рубашку, от него шло тепло, и оно успокаивало, - смелая девочка не станет бояться какого-то ублюдка. "Истинный шляхтич ничего не боится!" Так?
У неё закружилась голова, но она всё же смогла кивнуть, чувствуя, что непролитые сегодня слёзы готовы вот-вот пролиться и испортить крахмальную сорочку... кого? Она подняла голову и встретилась с ярко-синим взглядом смеющихся глаз.
-Ричард Баумгартен? - прошептала она.
Он отрицательно покачал головой:
-Рихард Генрихович Артен, управляющий имением. Только и всего.
-Артен, Артен - Баумгартен! Ты, как Лоэнгрин, хочешь скрыть своё имя? - она улыбнулась лёгкой прозрачной улыбкой, - но от меня тебе не стоит скрываться. Ведь я всегда тебя знала.
-Всего лишь управляющий Большим имением, - повторил он.
-А ты не исчезнешь? Не уплывёшь на волшебной лодке с лебедем? Не оставишь меня?
-Разве ты - глупенькая Эльза? Мы не оперные персонажи - мы живые люди, и мы не в сказке.
-Кира, - голос Сони был полон изумления, - что здесь происходит?
Артен выпустил Киру и отступил на шаг. Она покачнулась и вцепилась в его руку.
-Сонечка, позволь тебе представить господина...
-Рихард Генрихович Артен, к вашим услугам, - управляющий поклонился певице. Та кивнула и вопросительно взглянула на девушку.
-Я поскользнулась, а господин Артен помог мне подняться.
-Поражаюсь вам, сударь. Как вы не мёрзнете? Стоите во фраке, без шубы - и не мёрзнете.
-У меня привычка не кутаться зимой, - улыбнулся он, - но вы правы: мороз изрядный. Ваши нежные голоса могут пострадать, если немедленно не спрятаться где-нибудь в тепле. Позвольте проводить вас.
-Не стоит, сударь. Вы же знаете, что нас вон в том доме поселили. Уж лучше вы бегите в дом и погрейтесь, - и величественно кивнув на прощание, Софья Григорьевна подхватила Киру под руку и почти потащила к кавалерскому дому. Управляющий взбежал по ступеням наверх и оттуда помахал Кире рукой.
-Ну, давай, рассказывай, - Софья Григорьевна, сбросив шубу, грела замёрзшие руки о кафель печки, - только без выдумок. Видела я, как ты обнималась с этим - как его? - Артеном.