В первый день "вселения" в старый дом они сразу занялись делами. Серёжка наколол дров, и они с Шурочкой отнесли их ко всем печам. Конечно, девочка не умела топить печи, да и у Сергея был в этом небольшой опыт, но когда нужно открыть, а когда закрыть вьюшку, он знал. С непривычки возились они долго и, конечно, устали. У Сергея ныли плечи и руки, но он всё же посидел возле засыпающей Шурки, рассказал ей сказку о Гензеле и Гретель и пряничном домике в лесу.
-А злая ведьма ела пряники? - вдруг открыла глаза Шурка.
-Нет, конечно. Она же берегла их для детей.
-А кто ей напёк столько пряников? - не унималась Шурка.
-Может, она сама пекла? - он поправил ей одеяло.
-Жаль её. Старенькая бабушка, живёт одна. Печёт пряники, а не ест их. Вот потому она и стала такой злой.
-Ты думаешь? - но Шурка уже заснула. А Сергей понял, что от усталости не сможет заснуть. Он достал бумажник, вынул фотографии и разложил перед собой. Вот они с Франсуазой на набережной Сены, ветер развевает её длинные волосы, а он смеясь заправляет ей за ухо чёрную прядь. Фиалки приколоты к её жакету, а он-то никогда не обращал внимания на этот крохотный букетик.
Мама и отец. У них усталые лица с грустными глазами, но они смущённо улыбаются в объектив. Иво Рюйтель в компании артистов. Что же случилось с тобой, Штефан? Когда же ты возвратишься и сколько ещё приключений предстоит, прежде, чем мы увидимся? А вот мама рядом с Ричардом Баумгартеном, беззаботная и счастливая. Сергей присмотрелся к снимку. Ну вот же! Как он сразу не сообразил, кого напоминает ему управляющий. Тут на фото высокий блондин с тонкими чертами лица, только усов не хватает. А у господина Артена импозантная эспаньолка, очень идущая ему. Да, они не просто очень похожи, они словно близнецы. Случайность? Или вновь мистические штучки? Он взял фотографию, с которой улыбалась Кира. Кира, Кира! Только ты во всём сможешь разобраться. Где ты теперь? Встретимся ли мы?
Глава 10
- "Где ты теперь? Встретимся ли мы?"- знаешь, сколько раз я задавал себе эти вопросы? И всегда без ответа. Вот так мы и жили: ждали приезда Ивана Фёдоровича и Штефана, - Сережа рассказывал и словно заново переживал все события.
Кира слушала эту "одиссею", подперев кулачком подбородок. Она не охала, не ахала - только всё более горестным становился излом её бровей да отсвет пламени спиртовки играл в распахнутых, полных непролитыми слезами глазах.
-Я и не представляла, что ты можешь быть таким, Серёжа, - она ласково погладила его руку, он смутился, покраснел, - как же всё-таки хорошо, что мы встретились тогда в тридцать первом году в Ленинграде. Штефан бы гордился тобой.
-Да ладно тебе, - он застенчиво отмахнулся, помолчал, - а ты слышала, он болен?
-Слышала, - мрачно отозвалась она. -Может, он болен из-за того, что никак время не установится? В письме ко мне Нора требовала, чтобы я перестроила время. "У тебя в руках время", - это её слова. Как его перестроишь, если всё не так выходит? Все события перепутались: в январе одиннадцатого года мы даже не были знакомы, а в церковной выписке о браке, которая лежит у меня, мы обвенчаны уже в октябре десятого года. Как такое может быть? С ума можно сойти...
-Да, надо дождаться его возвращения, а там видно будет... Подожди, - он прислушался.
Внизу хлопнула дверь, протопали слуги, что-то невнятно говорили, потом скрипнула лестница, и опять стало тихо.
-Кажется, Эльза Станиславовна вернулась из Большого имения.
-Как она с тобой обходится? Не обижает? - Кира глотнула переваренного кофе и поморщилась, отставила чашку, - со мною она такая сердитая была.
-Нет, всё нормально. Господин Артен нас с Шурочкой отрекомендовал как самых необходимых в хозяйстве людей. А она как приехала, так стала к Рождеству готовиться вместе с Лизаветой Максимовной. Мы с Шуркой им по хозяйству помогали: ёлку добывали, игрушки вешали все вместе. Лизавета такая бойкая барышня - везде успевает. Мне отчего-то кажется, что у неё виды на Штефана.
-У неё всегда были на него виды, - неприязненно усмехнулась Кира. - Значит, Эльза Станиславовна не гнала Шурочку от себя?
-Что ты! Наоборот. Она её везде с собой таскала и подарками завалила. Словно догадывается, что та её внучка. И Шурочка очень к бабушке привязалась. Вот тоже задача: как им объяснить, что у них семилетняя внучка?
-Скажи, Серёжа, как тебе здесь? Комфортно? Если бы была возможность вернуться назад, ты вернулся бы? Я почему спрашиваю: Вацлав здесь не прижился. Тоскует, назад просится. Говорит, там у него автомобиль без гаража ржавеет, да и по Викусе загрустил...
-Вацлав? Тот ещё пройдоха! Не он ли мечтал господином здесь быть? Он ни тут, ни там не нужен.
-Ты слишком категоричен. Он, конечно, дуралей порядочный, но, может, Викуся из него всё-таки слепит человека, особенно после этого приключения? Мне кажется, он сильно изменился.
-Ты ещё пожалей его, - буркнул Сергей, - помнишь ведь, чей он племянник! Яблоко от яблони...
-Они с Гришкой-прохвостом и твоим "волчонком" не кровные родственники. А я бы дала ему шанс, только не знаю, как это сделать. Но ты мне не ответил. Ты-то сам как?
-Если честно: не знаю. Вначале ломал голову, как найти службу - жить-то на что-то надо. Не сторожем же при часах всю жизнь состоять... А месяц назад придумал. Послал в столичную газету записки - нынешнюю орфографию я уже освоил - записки о путешествии по стране. Мне ведь многое в диковинку здесь показалось, и глаз не так как у местных журналистов "замылен". Вот и описал наши с Шуркой странствия. Прислали ответ, что будут частями печатать и хотят ещё что-нибудь получить. Даже гонорар выслали: пять рублей с копейками. Мало, конечно, но это пока начало. Ты спрашиваешь, хотелось бы мне вернуться? А зачем? Там меня никто не ждёт... - голос его стал глуховатым, он покашлял, помолчал, потом пожаловался: - сентиментальным становлюсь - возраст, наверное, сказывается.
Кира смущенно хмыкнула. Смешно было слушать жалобы на возраст от двадцатилетнего здоровяка, она постаралась скрыть улыбку.
-Зря ты смеёшься, - он, конечно, заметил её уловку и смутился ещё больше, - это на вид мне около двадцати, но ты-то знаешь, сколько мне на самом деле. Да, тело здоровое, крепкое, но душа... душа состарилась и болит. Если б не Шурка, сам не знаю, как выжил бы. Нет, скажу тебе больше: назад мне дороги нет. Здесь буду, рядом с вами, если не прогоните, конечно.
-Болтаешь, сам не знаешь что, - рассердилась она, - "прогоните"! Ты о Шурочке подумал? Как она теперь без тебя? О себе я вообще молчу. Надо же придумал: "Прогоните"! Никогда так не говори!
-Ладно, не шуми, - он отвернулся, полный смущения, и сделал вид, что разглядывает узор обоев.
-Знаешь, я часто задаю себе вопрос: почему я. Почему именно мне выпало решать эти дурацкие глобальные проблемы? Ну что я такое? Гений? Эйнштейн в юбке? Не самая умная, не самая опытная - со всех сторон "не самая". С какой стати кто-то решил, что именно я должна сложить эту проклятую головоломку?
- "Пути Господни..."
-Вот-вот: "Пути Господни неисповедимы". Сколько раз я крутила-вертела золотые листочки. Сложу, а на следующий день всё вывернутое: то вдруг Полина - жена папеньки, то Соня - чудовище, то Олечка счастливым браком с Полди живёт...
-Да что ты?!
-Честное слово. Сама видела, как она командует им. И ему нравилось! Только был это не нынешний год, а тринадцатый. И годы мелькали: то тринадцатый, то четырнадцатый, то десятый. С ума сойти можно! Вот ты физику изучал в институте, может, объяснишь мне, куда все эти разные Полины-Сони подевались? Ведь они были! Существовали...
-Ничего я тебе не объясню. И никто не объяснит.