-Как будто его заколдовали, да? Злая ведьма или Снежная королева? - она заглянула Кире в лицо, - но мы расколдуем его, правда? Ты поцелуй его, как принц Спящую красавицу поцеловал, он и проснётся.
Кира натужно улыбнулась: "поцелуй его". Легко сказать! Или ещё хуже: поцелуешь его, а он в медведя превратится и разорвёт её на части. Правда, её сердце и так разрывалось от мучительной тоски.
Мохноногий Томас легко тащил сани по накатанной дороге, и вскоре они уже въезжали во двор мызы Паленов. Из кухни выскочил сын Марты, и Шурка, спрыгнув с саней, побежала к мальчишке навстречу. Серёжа, подхватив чемоданы, внёс их в дом, Кира и Соня двинулись за ним. Они остановились в нерешительности в прихожей, молоденькая горничная в крахмальной наколке и длинном переднике вопросительно уставилась на них.
-Будьте любезны, доложите барыне, что её спрашивают, - Кира не стала называться, и горничная, чуть помедлив, отправилась с докладом.
-Ну, я пойду, а то мне нагорит, - Серёжка ободряюще улыбнулся и ушел.
Из кабинета выглянул Иван Фёдорович:
-Вы ко мне? - спросил он, - я сегодня не принимаю, но если у вас срочно...
-Нет-нет, - улыбнулась ему Кира, - мы не на приём. Мы...
Она не договорила. Вошла Эльза Станиславовна и замерла на пороге:
-Вы! - вырвалось у неё, - зачем вы явились? Я же предупреждала вас!
Иван Фёдорович озадаченно посмотрел на жену. Он уже давно не слышал таких гневно-раздражительных нот в её в общем-то мелодичном голосе. Он слегка покашлял, привлекая её внимание. Эльза Станиславовна взглянула на мужа, глубоко вздохнула:
-Ханнес, к нам пожаловала та самая особа, о которой я тебе недавно говорила. Это госпожа Стоцкая.
Кира проглотила унизительное "особа", предназначенное ей, но ей не хотелось, чтобы Эльза Станиславовна так же обидела и Соню.
-Да, вы правы, Эльза Станиславовна, - вскинув голову, начала она, - это я. Мы с моей тётей - Софьей Григорьевной Преображенской - осмелились нарушить несправедливый запрет обходить ваш дом стороной и решили нанести вам визит. Мы с тётей в курсе, что ваш сын вернулся из-за границы. Я прошу разрешения увидеться с ним.
-Лизхен, госпожа Стоцкая имеет на это право, - предостерёг Эльзу Станиславовну от жёсткого отказа Иван Фёдорович, и Кира с благодарностью на него взглянула. По тому, как побелели костяшки пальцев Эльзы Станиславовны, сжавшихся в кулаки, Кира поняла, что мать Штефана возмущена до крайности. Но воспитание дало о себе знать: она позвонила горничной и, когда та вошла, распорядилась позвать Штефана.
-И всё же я прошу вас как можно скорее покинуть нас, - холодно бросила она Кире.
Та не успела ответить. В прихожую стремительно вошёл Штефан, и у Киры, как обычно при его появлении, сердце ухнуло куда-то вниз.
-Доброе утро! - поздоровался он со всеми, заметил Киру и шагнул к ней, - вот это сюрприз! Какими судьбами? - он приобнял Киру за плечи, она потянулась к нему в ответ, заставив склониться к ней, поцеловала и тут же услышала прямо в ухо его предостерегающий шёпот: "Не переигрывайте!"
Супруги Пален с холодным изумлением наблюдали эту сцену. Однако Эльза Станиславовна быстро взяла себя в руки:
-Штефан, ты ничего не хочешь объяснить? -осторожно начала она, - мы с твоим отцом в некотором замешательстве.
-Ах, простите, я нарушил все правила, - он виновато усмехнулся, - позвольте представить вам Киру Сергеевну Стоцкую-Пален, мою жену. А вы, видимо, тётя Кирочки? - повернулся он к Соне. Та выпрямилась, взглянула на молодого человека с видом герцогини, путешествующей инкогнито:
-Вы не ошиблись, я тётя Кирочки. Софья Григорьевна Преображенская, актриса Императорского театра, - представилась она.
-Очень рад, - он поклонился и тут же обернулся к матери, - но почему мы все стоим здесь? В прихожей? Прошу вас, проходите.
Он помог Кире и Соне снять шубы и распахнул дверь гостиной.
-Вы, наверное, замерзли? Мама, вы распорядитесь насчёт чая? И, пожалуйста, пусть приготовят комнату для Софьи Григорьевны.
Эльза Станиславовна сделала знак горничной, показав глазами на чемоданы в прихожей. Горничная кивнула, потом замялась, взглянула в нерешительности на молодого барина.
-Что случилось, Криста? - заметил Штефан её колебания.
-Простите, я не поняла, куда отнести эти чемоданы? -пролепетала она.
-Как куда? - удивился Штефан, - чемоданы Софьи Григорьевны в её комнату, а вещи моей жены - ко мне. Куда ж ещё?
-Штеф, будь добр, выйди со мной на минутку, - Эльза Станиславовна сердито взглянула на сына, - простите, господа, я должна вас покинуть, у меня сейчас урок с воспитанницей. Сын немедленно вернётся к вам.
Она кивнула обеим женщинам и вышла из гостиной, Штефан мягко улыбнулся и вышел следом.
-Ты не говорила, что твой муж так потрясающе хорош собой, - ухмыльнулась Соня. - Я бы сказала, до неприличия хорош.
-А я думала, тебе больше Серёжа понравился, он ведь вылитый Полди, - с невинным видом поинтересовалась Кира.
-О-о! Вижу-вижу, у тебя есть зубки, - погрозила пальцем Соня, - можешь быть спокойна: я до чужого не охоча.
Кира только хмыкнула в ответ.
-Что-то долго Эльза Станиславовна "воспитывает" сына. Пора бы уже отпустить его, - Кира нервничала: время шло и управляющий мог уехать по своим делам. - Вот что, Соня, ты побудь здесь, а я схожу на кухню. Боюсь, уйдёт Артен.
Она не стала слушать Сониных возражений, решительно двинулась к чёрному ходу, предназначенному для прислуги. К счастью, Артен ещё не ушёл. Он сидел в удобном резном кресле, задумчиво глядя в кухонное окно на барахтающихся в снегу Шурку и Андреса. Когда, стукнув дверью, в кухню вошла Кира, он не обернулся, так и продолжал смотреть на детей. А та остановилась - её вдруг взяли сомнения: что если она ошиблась и здесь сидит совсем не тот человек, которого она навоображала себе? Она выжидательно молчала, переминаясь с ноги на ногу.
-Трудно иногда начать разговор, да? - повернулся он к ней. И уже в который раз Киру поразили его яркие синие глаза. "Такие же сейчас у Штефана", - подумала она. Артен кивнул на стул рядом с его креслом, - садитесь, в ногах правды нет.
Кира присела на краешек стула, робко глянула ему в лицо:
-Честное слово, не знаю даже, как начать. Тот ли вы человек, - она с надеждой смотрела в его спокойные глаза, - тот ли вы, кто поможет мне?
-А это смотря в чём, - он откинулся на спинку кресла, - одно дело - совет дать, как с Эльзой Станиславовной помириться, а другое - мужа жене вернуть...
Кира прерывисто вздохнула: она не ошиблась, это тот человек, который ей нужен. Но чем-то его слова ей не понравились:
-Что, по-вашему, значит "мужа жене вернуть"? - помрачнела она. -Штефан - мой муж. Или вы имеете в виду ту, другую?
-Именно её имею в виду, - подтвердил он. - Ты вот твердишь, что Штефан Пален твой муж. Это правда. А как быть с Иво Рюйтелем? Он любит свою Дашеньку, заметь, не тебя, а её, оставшуюся там без его помощи и нуждающуюся в нём. Как с этим быть?
-Это они украли его у меня! - вспыхнула Кира, - они заморочили ему голову. Всё, что там у него было, - это обман, мистификация. Яков Моисеевич...
-Со стороны Якова Моисеевича - да, обман. Но Даша любит своего Иво, они нужны друг другу. Почему ты решила, что если найдёшь кодовое слово, он разом вспомнит всё, вернётся к тебе, и никогда больше не станет думать об оставшейся там несчастной Дашеньке? Они прожили вместе не один день, и даже не один год. А если твой Штефан по-настоящему полюбил Дашеньку? Не Иво Рюйтель - вымороченный художник конца двадцатого века, а Штефан Пален - человек начала века?
Кира вскочила, бледность залила её лицо:
-Вы хотите сказать, что Штефан разлюбил меня?! - в её зелёных глазах плескался ужас, она всхлипнула, но не заплакала, не зарыдала, - вы хотите сказать, что, даже если я смогу вернуть его, он никогда не забудет Дашу, потому что я уже для него ничего не значу?