-И кошка улыбается? - засмеялась Кира. Ей было радостно узнавать всякие пустячки из жизни дочери, и всё замечающий Серёжка с удовольствием делился наблюдениями:
-Представь, и кошка улыбается. А уж когда Артен приезжает, тогда настоящий спектакль начинается. Кошка запрыгивает ему на плечо и сидит как пришитая, Шурка устраивается рядом, и он им сказки рассказывает. Только Артен не любит, когда кто-то ещё его слушает. Уж как я допытывался у Шурки об этих сказках! Видела бы ты, какую загадочную рожицу она скорчила. Не могу, говорит, рассказать, потому что дала слово никому не говорить об этом. Но я всё равно дознался. Он о светлом рыцаре ей рассказывал и о том, что тот за что-то был наказан. Чего ради из сказки тайну делать - не пойму.
-Артен из всего тайну делает. Но коли ты говоришь, что Шурочка у Марты, тогда давай-ка навестим нашего больного, - и Кира взбежала по ступенькам на крыльцо.
Раздевшись в передней, они на цыпочках подошли к обитой тёмной кожей двери кабинета. Серёжа тихонько постучал - никакого ответа. Переглянувшись, они осторожно вошли в кабинет. Там никого не было, только из смотровой, превращённой в операционную, лился яркий свет. Кира с Сергеем приблизились к дверному проёму и заглянули внутрь. Больного переложили на походную раскладную кровать, и он, кажется, спал, а может, только делал вид, что спит. Очень бледное осунувшееся лицо, покрытое каплями пота, почти не отличалось по цвету от наволочки на подушке, тёмные круги вокруг глаз, плотная повязка на правой руке - печальное зрелище.
-Бедный "викинг"! - прошептала Кира, - такой беззащитный...
-Не забывай, что этот "викинг" у нас на глазах пристрелил своего дядюшку, - напомнил Серёжа.
-Ну да, - тяжело вздохнув, хрипло отозвался "викинг", - если бы не я, дядя Сашка бы не промахнулся...
-Так и знал, что он прикидывается! Вся их порода такая: не могут не врать! - съязвил Серёжа.
-Ты говори, да не заговаривайся! А то и схлопотать можно, - он закусил губу от боли и злости.
-Серёжа, сейчас же прекрати, - дёрнула его за рукав Кира, - он сейчас болен, имей же сострадание!
Сергей только раздраженно отмахнулся, но промолчал.
-Как ты, Вацек? - участливо спросила Кира.
-Нормально, - он отвёл глаза, - теперь, наверное, кисть отнимут...
-С чего бы это? - удивилась Кира, - тебя Штефан оперировал, а он, знаешь, сколько в Первую мировую операций сделал? Сотни, а может, и больше.
-Когда это было-то! Он с тех пор уже двадцать лет не стоял у операционного стола. Так что плохо моё дело, - совсем упавшим голосом пробормотал он.
-Что тут происходит?! - они дёрнулись от гневного голоса Ивана Фёдоровича, а бедный больной застонал от боли. - Как вы посмели войти сюда без спроса? Немедленно выйдите!
Кира кинула многозначительный взгляд на Сергея: что доктор успел услышать? Что теперь подумает?
-Простите, Иван Фёдорович, - подал голос Серёжа, - но нам очень важно было поговорить с больным. Видите ли...
-Молодой человек, - холодно и высокомерно прервал его Пален,- насколько я знаю, вы служите в нашем доме. Кем же вы служите, позвольте узнать?
-Управляющий определил меня в охрану мызы. Но...
-Другими словами, вы - сторож? - пригвоздил он Сергея надменным взглядом, - так извольте знать своё место и не вступайте со мной в пререкания!
Серёжа потупился и неожиданно для себя стушевался. Кира поняла, что сейчас наступит её очередь, а затем их выставят отсюда, но они так ни о чём и не расспросили Вацлава. Потратили время на пустословие. Доктор перевёл суровый взгляд на неё, и Кира с сожалением увидела, как его лицо принимает брезгливое выражение.
-Оказывается вы, мадам, хорошо знакомы с этими людьми. Настолько хорошо, что даже перешли с ними на "ты", - его глаза вспыхнули недобрым огнём. - Извольте выйти!
Кира потерялась под тяжестью неприязни, обрушившейся на неё, но постаралась взять себя в руки:
-Извините, господин Пален, но мы не уйдём, пока кое-что не выясним, - она постаралась придать своему тону мягкие интонации, но при этом в её огромных глазах мелькнуло сумасшедшее упрямство. Доктор это заметил и оценил:
-Ну что ж, придётся позвать слуг, чтобы они выставили вас. Другого выхода нет, - развёл он руками.
-Есть, конечно, есть, доктор. Пожалуйста, дайте нам всего пять минут. Поймите, это очень важно! - она не просила - она умоляла. Пален приподнял удивлённо брови, помедлил, кивнул:
-Хорошо, только пять минут и в моём присутствии, - он демонстративно отошёл в сторону.
-Вацлав, быстро говори, что задумал этот мерзавец? О чём ты предупреждал Серёжу?
Но бедняге, видимо, стало хуже. Он посмотрел на Киру мутными от боли глазами:
-Это он специально подстроил. Вызвал меня на винокурню, там никого не было. Он стал говорить, как с тобой разберётся... Велел девчонку твою забрать.
-То есть как забрать? - побелела Кира, - говори же!
-Я не хотел и не заметил, как он нажал на пусковую кнопку пресса... - голос его прервался.
-Вацлав, - потянулась к нему Кира, - зачем ему Шурочка?
Она хотела тронуть его за плечо, но Сергей перехватил её руку:
-Ты с ума сошла! Тебе сейчас нельзя дотрагиваться до него!
-Он что-то знает и может рассказать. Ты вот что, лучше найди Шурочку и не отходи от неё ни на секунду. Гришка-прохвост на всё способен. Иди, иди же! - прикрикнула она на него.
Серёжа повернулся, вежливо поклонился доктору и почти выбежал из комнаты. Иван Фёдорович застыл каменным истуканом в углу. Его раздражала бессмыслица происходящего. Он с вызовом вынул часы и теперь следил по ним за временем, не желая давать на беседу больше отпущенных пяти минут. Кира оглянулась на него, потом решительно подошла к Вацлаву и положила обе ладони на его травмированную руку.
Видимо, она потеряла сознание, потому что спустя минуту обнаружила себя лежащей на полу. Доктор совал ей в нос нашатырь, а она слабой рукой пыталась оттолкнуть от себя мерзко пахнущий пузырёк.
-Ну что же это такое? - возмущался Иван Фёдорович, - только дамских обмороков тут не хватало! Вставайте, вставайте, мадам, - он подхватил её под мышки и, как мешок с картошкой, плюхнул на стул.
-Вы ей воды дайте, - посоветовал Вацлав, спокойно наблюдавший со своей кровати за вознёй доктора.
-Ваших советов ещё не хватало, - огрызнулся доктор, но налил воды в стакан и сунул его Кире. И тут до него дошло, что больной как-то выглядит по-другому. Только что он лежал почти без чувств и скрипел зубами от боли, а теперь совсем пришёл в себя, и цвет лица стал вполне здоровым.
-Вы осторожнее, осторожнее! - остановил доктор попытки Вацлава подвигать раненой рукой, - что это вы машете ею? Мой сын провёл блестящую операцию, и мне не хотелось бы, чтобы вы всё испортили.
-У него уже всё прошло, - слабо подала голос со своего стула Кира, - можете снять бинты.
-Чушь! Какая чушь! - отмахнулся доктор, но Вацлав уже, помогая себе зубами, разматывал повязку.
-Ей можно верить, доктор, - усмехнулся Вацлав, - я уже видел эти её штучки.
Под изумлённым и негодующим взглядом Палена Вацлав снял и отбросил ком из пахнущих лекарством бинтов. Йод на руке выглядел перчаткой, покрасневшие пальцы распухли, но ни одного, даже самого маленького шовчика не наблюдалось. Молодой человек скривившись разглядывал свою уродливую кисть:
-Ничего, пальцы двигаются. А отёк пройдёт. Правда, доктор? - он неуклюже двинул пальцами и посмотрел на ошеломлённого Ивана Фёдоровича, - спасибо, что пытались мне помочь. Ваш сын замечательный хирург.
Вбежал Серёжа и с порога крикнул:
-Шурка пропала! В доме её нет!
-О чём я и говорил! - резво подскочил с кровати Вацлав, - где моя одежда?
Доктор молча подошёл к корзине с грязным бельём, достал оттуда скомканную рубашку с разрезанным рукавом, пиджак в бурых пятнах и протянул всё это Вацлаву. Тот брезгливо поморщился, но быстро натянул одежду, повернулся к помертвевшей Кире: