Пытаясь натянуть на себя свежую рубашку, которая отыскалась на спинке кровати, Карамон отчаянно жалел себя.
- Никто меня не понимает... - бормотал он. - Жизнь трудна... сейчас наступили тяжелые времена, но все обязательно изменится... когда-нибудь. Нужно только дождаться. Может быть, уже завтра...
Наконец Карамон одержал победу над рубашкой и выбрался из спальни. Стараясь казаться беззаботным, он нетвердой походкой вошел в аккуратно прибранную, чистую столовую и с размаху плюхнулся в кресло за столом. Кресло жалобно крякнуло, и Тика обернулась на звук.
Поймав ее взгляд, Карамон вздохнул. Тика была в ярости. Он попытался улыбнуться ей, однако улыбка у него вышла глупая и ничуть не помогла делу. Тика резко повернулась, отчего ее рыжие кудри взлетели в воздух, и тут же исчезла в кухне. Было слышно, как она злобно гремит там тяжелыми кастрюлями и горшками.
Карамон поморщился. У него было такое ощущение, будто гномы с их ужасными молотками возвращаются.
Несколько минут спустя Тика снова появилась в столовой. В руках у нее был огромный поднос с шипящим беконом, поджаренными маисовыми лепешками и вареными яйцами. Поднос опустился на стол перед его носом с такою силой, что лепешки подпрыгнули дюйма на три.
Карамон опять поморщился. Несколько мгновений он раздумывал, стоит ли ему поесть или, учитывая состояние желудка, лучше пока воздержаться. Голод победил. К тому же Карамон посчитал, что желудку давно пора понять, кто хозяин положения. Он не помнил, когда ел в последний раз, и что ел - тоже не помнил. Значит, пора перекусить, и нечего желудку выпендриваться.
Тика опустилась в соседнее кресло. Подняв взгляд, Карамон заметил, что ее зеленоватые глаза мечут самые настоящие молнии, насупленные брови предвещают грозу, а веснушки на побелевшей от ярости переносице стали особенно отчетливыми.
- Ну ладно... - проворчал Карамон, торопливо поглощая пищу. - И что я теперь должен сделать?
- Ты ничего не помнишь. - Это было утверждение, а не вопрос.
Карамон наспех пошарил в дальних уголках памяти, которые все еще были завешены густым туманом. Какие-то воспоминания действительно зашевелились в нем. Прошлой ночью он должен был куда-то поехать... и с кем-то. Он даже почти целый день провел дома - готовился. Он обещал Тике... Что-то такое он обещал, но сухость во рту совсем его замучила. Во фляжке ничего не оказалось, и он пошел в "Лоток", чтобы пропустить там... всего наперсточек, а потом...
Он никак не мог вспомнить, что было потом.
- У меня было одно дело, - избегая смотреть жене в глаза, сказал он наконец.
- Да, мы видели твое дело, - с горечью воскликнула Тика. - Так устал, бедненький, что не дошел до кровати и свалился прямо под ноги Танису!
- Танис! - Карамон уронил вилку. - Танис... был здесь прошлой ночью... - С протяжным стоном гигант сжал голову руками.
- Ты устроил тут настоящий цирк, - продолжала Тика сдавленным голосом. Перед всем городом, да и перед доброй половиной эльфов Кринна, не говоря уже о наших старых друзьях. Жалкое, надо сказать, было зрелище - великий герой Карамон Маджере после битвы с Зеленым Змием! - Теперь она чуть не плакала. - На глазах наших самых лучших друзей...
Карамон снова застонал. Из глаз его тоже покатились слезы.
- Но почему, почему? - бормотал он. - И ведь именно Танис...
Стук в дверь прервал его горькие мысли.
- И что теперь? - вставая и вытирая слезы рукавом блузки, спросила Тика. Может быть, это все-таки Танис. Карамон поднял голову.
- Постарайся хотя бы выглядеть тем мужчиной, каким ты когда-то был, бросила она ему и поспешила к двери. Отодвинув засов и отворив дверь, Тика была удивлена.
- Отик? - недоуменно сказала она. - Что за... Кому эта еда?
Полный пожилой трактирщик стоял на пороге с тарелкой горячей картошки в руках и заглядывал внутрь через ее плечо.
- Ее здесь нет? - спросил он и вздохнул.
- Кого это - ее? - озадаченно спросила Тика. - Здесь никого нет.
- О боги! - Лицо Отика стало торжественным и серьезным. В рассеянности он начал выуживать кусочки рагу из тарелки и быстро отправлять их себе в рот. Значит, мальчуган из конюшни был прав. Она уехала. Уехала, не дождавшись, когда я приготовлю для нее этот чудесный завтрак.
- Да кто уехал?! - начиная терять терпение и в то же время гадая, не имеет ли старик в виду Дэзру, воскликнула Тика.
- Госпожа Крисания. Ее нет в гостинице. И вещей ее нету. Мальчишка-конюх сказал, что она разбудила его на рассвете, велела оседлать коня и уехала. Я думал...
- Госпожа Крисания! - ахнула Тика. - Уехала, никому ничего не сказав? Конечно, она...
- Что? - жуя рагу, с любопытством осведомился Отик.
- Ничего, - сказала Тика и побледнела. - Ничего, Отик. Я думаю, тебе стоит вернуться в таверну. Я... я немного задержусь сегодня.
- Конечно, Тика, - разглядев склонившегося над столом Карамона, кивнул Отик. - Приходи когда сможешь, я тебя подменю. - И он ушел, задумчиво доедая картошку, а Тика захлопнула за ним дверь.
Увидев, что Тика возвращается, и предчувствуя очередную выволочку, Карамон неловко встал из-за стола.
- Мне что-то не хочется есть, - сказал он поспешно.
Внезапно он развернулся и ринулся обратно в спальню, едва не свалившись на пороге. Хлопнула дверь, и из спальни послышались приглушенные рыдания.
Тика присела у стола и задумалась. Госпожа Крисания уехала, а ведь направлялась она в Вайретский Лес. Если говорить точнее, то она отправилась на его поиски. Общеизвестно, что ни один человек не мог найти Вайретский Лес этот Лес находил человека!
Тика вздрогнула, припомнив разом страшные рассказы Карамона. Ужасный этот Лес был нанесен на многие карты, но стоило сравнить их между собой, как оказывалось, что всякий раз он был отмечен на новом месте. Из-за Леса, как зловещий знак, предупреждающий об опасности, всегда виднелась Вайретская Башня Высшего Волшебства, где ныне была сосредоточена вся сила магов Ансалона. Или почти вся...
Тика приняла решение и встала. Резким движением распахнув дверь, она вошла в спальню и обнаружила Карамона лежащим ничком на кровати. Карамон рыдал в три ручья и всхлипывал, как ребенок. Стараясь не обращать на мужа внимания, дабы его жалкий вид не тронул ее сердца, Тика твердым шагом подошла к сундуку с одеждой. Откинув крышку, она принялась перебирать вещи и почти сразу наткнулась на полупустую фляжку, но сейчас просто-напросто отшвырнула ее в сторону. Наконец, почти на самом дне сундука, она нашла то, что искала.
Это были доспехи Карамона.
Вытащив за кожаные ремни набедренники, она с силой швырнула их в мужа. Железные доспехи попали ему в плечо и со звоном отлетели на пол.
- О-ох! - садясь, воскликнул Карамон. - Ради всего святого. Тика, оставь меня в покое!..
- Ты поедешь следом за ней, - доставая поножи, твердо сказала Тика. - Ты поедешь следом за ней, или я вышвырну тебя вон!
***
- О, прошу извинить меня, - обратился кендер к человеку, который без дела слонялся по обочине дороги в пригороде Утехи. Увидев перед собой кендера, человек машинально схватился за свой кошелек.
- Я ищу дом своего друга, - продолжал кендер, премило улыбаясь. - Вернее, дом двух своих друзей. Один из них - молодая красивая женщина с рыжими волосами. Ее зовут Тика Вэйлан...
- Вон там, чуть дальше. - Не сводя с кендера подозрительного взгляда, мужчина ткнул большим пальцем себе за спину.
- Вон там? - Тассельхоф Непоседа посмотрел в указанном направлении, и на лице его появилось удивленное выражение. - Вон в том замечательном доме на дереве?
- Как-как ты его назвал? - Прохожий коротко и резко рассмеялся. Замечательный? Да, действительно, домишко неплохой.
Продолжая хихикать себе под нос, он отошел, быстро пересчитывая монеты в кошельке.
"Какой грубиян!" - подумал Тассельхоф, с рассеянным видом опуская в свой узелок перочинный нож, который минуту назад принадлежал встреченному им горожанину. Затем, по всей видимости тут же позабыв об этом маленьком происшествии, кендер направился прямо к домику Тики, с любовью рассматривая все детали и украшения незаконченного строения, которое было надежно прилажено в развилке ветвей все еще растущего гигантского валлина.