— Но и армия времени не теряла, — замечает Франкель. — Готовилась к гражданской войне: для уличных боев заранее разработали особую тактику и, оказывается, в военном училище ее изучали!..
На улице, ведущей от ратуши, несколько федератов мирно закусывают в ожидании близкого боя. Маленькая девочка варит кофе на железной печурке.
Франкель зовет их идти вперед, туда, где стреляют, но они уверяют его, что стрельба сама не задержится, вот-вот придет к ним, и быстрей, чем им того бы хотелось. И как бы в подтверждение через баррикаду к ним перелезают еще несколько человек в кепи и блузах. Они очень возбуждены, не дожидаясь расспросов, кричат, что им удалось поджечь протестантский храм на углу улицы Касте, но что красноштанники все равно будут здесь. Франкель привязывает, как флаг, к древку пики, водруженному над баррикадой, свой шарф члена Коммуны. Здесь у федератов две пушки, которые с перекрестка «подметают» обе улицы.
Неожиданно сзади, со стороны площади, послышался грохот, словно ехала телега. Елизавета, обернувшись, увидела: несколько женщин во фригийских колпаках, подоткнув юбки за пояс, везли к баррикаде митральезу.
Поравнявшись с федератами, остановились, и одна, помоложе, прокричала задорно:
— А ну, молодцы, налетай! Кому кофемолку?
Кофемолками эти скорострельные пушки прозвали из-за того, что при стрельбе надо было крутить рукоятку. Едва «кофемолку» успели установить на позицию, как послышались крики:
— Идут, идут!
Разобрав ружья, все быстро заняли свои места.
Офицер с галунами капитана на кепи отрывисто приказывал:
— Взять под прицел все углы! Уточнить наводку орудий! Огонь!
И тут же в ответ через баррикаду посыпался град пуль. Стреляли из окон угловых домов. Несколько федератов упало. Елизавета оттащила одного за другим в сторону — оказать помощь.
— Стрелять по окнам! — командует офицер.
Схватившись за локоть, выпускает из рук свое шаспо Франкель.
— О, ч-черт!
Его уже сегодня слегка царапнуло, но он никому не сказал об этом. А тут, видно, задело посерьезнее. Рукав от крови промок, и лицо стало белее бумаги.
Елизавета перетянула ему руку жгутом, а пока наматывала этот скрученный бинт кольцо за кольцом выше локтя, Лео, морщась, говорил о Кёрнере, погибшем в войне против Наполеона поэте, которым в юности восхищался, даже сам стихи ему посвятил и читал их в свое время на рабочем празднике в Мюнхене. Здесь, возле площади Бастилии, Кёрнер со своим «кто за отечество свое падет, тот вечный мавзолей себе поставит» казался Франкелю непростительно узок.
— До Вольтера сможете сами дойти, Лео.
Но не успела Елизавета от него отойти, как ее и саму ожгло, точно спичкой. Она машинально провела ладонью по щеке. Там было липко и горячо.
— Что с вами? — подскочил к ней Франкель.
— Пустяки.
Когда они вдвоем возвращаются на бульвар Вольтера — Франкель с рукою на перевязи, Елизавета, поддерживая его за здоровую руку, с прижатым к лицу окровавленным платком, — их обгоняют впряженные в пушки взмокшие федераты.
— Откуда, ребята? — хрипло спрашивает Франкель.
— От Пантеона…
Весь левый берег Сены уже в руках у версальцев. Но генерал Врублевский привел с собою в кварталы южнее Бастилии тысячу человек с оружием и пушками. Об этом почти весело сообщает Франкелю встретившийся по пути Верморель. Верхом, опоясанный красным шарфом, он объезжает баррикады. И тоже слегка задет пулей.
Сражается Тампль, но церковь Сен-Николя-де-Шан пала, а затем и рынок, и сквер возле мэрии. Рассказывают о женщине, которая осталась одна на покинутой баррикаде при заряженной митральезе. Никто не знает ее имени, но видели, как она косила солдат. «Кто же это?» — думает Елизавета. Стрельба в той стороне не стихает, член Коммуны Гюстав Лефрансэ отправляется туда, чтобы выяснить обстановку. Марселине Лелю кто-то рассказал о Луизе Мишель. Луизу видели на баррикаде шоссе Клиньянкур, близ того места, где был ранен Домбровский. А потом она будто бы сама явилась на 37-й бастион к версальцам, когда узнала, что за ней приходили и вместо нее увели ее мать. Такой ценой она добилась освобождения матери… И опять говорят о мнимых поджигательницах, на которых солдаты устраивают облавы, без разбору хватая всех, кто попадается под руку, начиная с хозяек, вышедших за провизией…