Лили от такого заявления аж задохнулась, а Фрэнк негромко хмыкнул из своего кресла. Подробностей этого конфликта никто толком не знал, а по Хогвартсу тогда ходили слухи один неправдоподобнее другого, к которым Гидеон, впрочем, и не прислушивался. Ясно было одно: с Джанет тогда что-то творилось, но об этом она не распространялась до сих пор. Разве что отпускала ехидные, но по-прежнему мало понятные шпильки в адрес директора и своего декана.
— А, — улыбнулась Джанет при виде смятения Лили, но на взгляд Гидеона, даже ядовитый оскал выглядел бы не так жутко, как эта ласковая улыбка. — Полагаю, профессор не поведал своим любимым студентам таких подробностей?
— Наверняка, у профессора были причины… — малость стушевалась Лили, опустив глаза в пол.
— А, — повторила Джанет. — Гриффиндор во всей красе. Ваша вера в непогрешимость Дамблдора всегда казалась мне забавной. Вы смотрите ему в рот и даже не понимаете, что он двигает вас, куда вздумается, как фигуры на шахматной доске. Ваше право, мисс Эванс. Только не ждите, что я тоже соглашусь быть пешкой вашего драгоценного директора. Я не люблю, когда мне навязывают якобы помощь без моего разрешения. И я никого не пущу в свою голову. Будучи магглой, вы, мисс Эванс, должны бы помнить о неприкосновенности личной жизни. Или вы считаете, что это касается только Гриффиндора, а Слизерин может катиться к чертям собачьим, как любит говорить один… мой знакомый?
— Лили — магглорожденная, — педантично поправила Доркас и получила в ответ жутковатый многозначительный взгляд из-под вычерненных тушью ресниц. Словно Джанет хотела сказать, что вполне разделяет позицию Пожирателей. Но вместо этого ответила достаточно… нейтрально.
— Не вижу разницы. У нас с мисс Эванс разный круг общения, и никакие проповеди профессора Дамблдора этого не изменят.
— Это неправильно! — вновь возмутилась Лили, от обиды заговорив фальцетом. — Магглорожденные ничем не отличаются от…
— Прекрасно, — ответила Джанет, не повышая голоса и продолжая улыбаться. — Пусть не отличаются дальше. Но я, мисс Эванс, не хочу сидеть за одним столом с мужчиной, который не отличает вилку для рыбы от вилки для десерта. Зато я хочу бывать в лучших европейских театрах, пить кофе на Монмартре, когда мне вздумается, и носить фамильный гарнитур девятнадцатого века. Простите, мисс Эванс, вот такая я содержанка и шлюха. Клянусь, мне очень стыдно, что я хочу большего, чем может предложить мне, к примеру, ваш друг мистер Петтигрю. И даже большего, чем может предложить мистер Блэк. Я не из тех женщин, которым нравятся бестолковые мальчики. Моя вина.
Судя по тону, ей, впрочем, не было стыдно совершенно, но такая же чистокровная Джульс в ответ на эту тираду только негромко фыркнула и парировала:
— Ну ты, мать, загнула! Гарнитур девятнадцатого века ей подавай!
Джанет молча продемонстрировала ей изумрудное кольцо, встряхнула запястьем с таким же браслетом и отвела за ухо прядь волос, показав блеснувшую в ухе сережку.
— Одна тысяча восемьсот сорок шестой год.
— Гонишь! — не поверила Джульет.
— Ничуть. Там еще колье и диадема. Видимо, на случай, если гости нагрянут без приглашения, и хозяйке придется встречать их в домашних украшениях. Не спорю, для выхода в свет в те времена гарнитур… простоват. Но на жемчужину коллекции я и не претендую. Да, мисс Эванс, потрясите мужа, Поттеры входят в число священных двадцати восьми семей, у них тоже должно быть что-нибудь эдакое.
Лили нахмурила брови, словно хотела сказать, что выходила за живого человека, а не за диадему из прошлого столетия, а Джульс фыркнула еще раз.
— Замуж, Джан. Срочно замуж.
— Не могу, — пожала та плечами. — Он морально не готов.
— Это всё, конечно, прекрасно, — глухо сказал Фрэнк, поняв, что спокойно подремать ему не дадут, — но проблему не решает. Мало того, что у нас было три трупа в Министерстве и ровным счетом никаких зацепок… Кроме того, что это может быть какой-то русский, которого даже нет в стране, если верить нашим архивам… Так теперь у нас есть еще и труп прямо посреди Мунго. Там была половина Аврората и половина Ордена Феникса, но никто даже не заметил убийцу. Замечательная новость, не правда ли? Я бы даже сказал, просто сногсшибательная. И давайте будем откровенны: мы все в ужасе. Потому что на этой койке мог оказаться любой из нас. Будучи при этом в полной уверенности, что уж где-где, а в Мунго да среди такой толпы авроров нас точно никто не достанет.
— Иными словами, мы в дерьме, — согласился Гидеон. — Не говоря уже о том, что у нас крот в Департаменте, а то и в самом Аврорате.
— Мы не можем знать этого наверняка, — не согласилась Джанет, качнув головой.
— Не можем? — удивилась Джульс. — Он провел убийцу на десятый, мать его, уровень. Половина министерских работников вообще не знает о том, что этот уровень существует. И как, по-твоему, Пожиратели узнали, что именно Доркас была в Южном Эксмуре? Залезли в записи штабного целителя или вскрыли что-то посерьезнее? Нет, эта сволочь сидит где-то в Департаменте, а значит, мы в дерьме даже не по пояс, а по самую макушку. Причем по твою, Фрэнки. Потому что это может быть кто угодно, где угодно, и раскрыться он может когда угодно, заодно отправив кого-нибудь из нас на тот свет. Нам повезет, если погибнет только кто-то один из нас и успеет прихватить этого крота с собой. Но он может устроить в Министерстве бойню, может слить Пожирателям все наши личные данные, может спалить наши дома и убить семьи, он, черт возьми, может сделать что угодно, а мы в ответ только и можем, что подозревать весь Департамент! А тебе вообще не стоит бродить по ночам по госпиталям и прочим… людным местам. Ты самое слабое звено.
— О да, — тонко улыбнулась Джанет, которой и были адресованы две последние фразы. — Где уж мне тягаться с грозными мракоборцами?
— Ты не справишься с опытными боевиками! — отрезала Джульс, вновь начав злиться. — И ты же прекрасно понимаешь: если они возьмут тебя, то возьмут и меня! Вот только ты вместо этого вовсю рассуждаешь о театрах и гарнитурах, словно…!
— Не надо на меня кричать, Джульет, я далеко не такая дура, какой вы все, без сомнения, привыкли меня считать. Не переживай, солнышко, у меня есть враги пострашнее Пожирателей. Знаю я одного… аристократа, — хмыкнула Джанет, выдержав многозначительную паузу, — которого даже мой статус крови не остановит. Но он до меня не доберется, пока я сама ему этого не позволю. Как не доберутся и все остальные. Я не просто так скрываю все свои личные контакты с другими людьми. На меня не выйти ни через друзей, потому что у меня их, считай, нет, ни через мужчину, ни через мой дом, потому что мне хватает ума тщательно скрывать и его местонахождение. Если на меня и выйдут, только через тебя. Так что это тебе нужно быть осторожнее, чтобы не подставить нас обеих. И тебе нужно место, где ты сможешь укрыться в случае необходимости, если на тебя все же объявят охоту. Место, о котором не будет знать никто. Даже я.
— Если я не могу доверять тебе, то кому я вообще могу доверять? — не согласилась Джульет. Джанет качнула головой, посмотрев на нее, словно на ничего не понимающего ребенка — будто хотела сказать «А то ты не знаешь?», — бросила взгляд на тонкие наручные часы и поднялась с подлокотника. Вышла в полутемный коридор, подняв руку в знак прощания — должно быть, у нее была ночная смена в Департаменте, — и сверкнувшая в голове мысль заставила вскочить с дивана и догнать ее уже у лестницы, бросив друзьям короткое «Я сейчас».
— Эм, Джанет…
Она остановилась на третьей ступени, повернулась на каблуках и подняла брови, но, кажется, ждала чего-то подобного. Зеленые глаза смотрели так пристально, словно она тоже была легиллиментом и видела его насквозь. Кто бы мог подумать, что эта женщина, всегда носившая узкие юбки и платья, женщина, которая не выдержит в настоящем бою и секунды, может оказаться серьезным противником?