— Насколько я могу судить, у них какой-то конфликт еще со времен Хогвартса, — согласился Фрэнк, — и связан он… как бы поточнее выразиться… действительно с личной жизнью.
— У-у-у, — протянул Аластор. — Что ж ты сразу-то не сказал? Это всё объясняет, — и хмыкнул в ответ на устремленные на него непонимающие взгляды. — Эх вы, молодежь! Хотя… не ваш круг общения, не буду спорить. А я вот в некотором роде знаком с ее отцом. Эдгар Ричардсон — страшный человек.
Из уст Аластора с его опытом и боевым стажем в почти тридцать лет это заявление прозвучало… жутко.
— Если Джанет Ричардсон завела с кем-то роман вместо того, чтобы «думать об экзаменах», а Амикус Кэрроу донес об этом ее отцу, — продолжил Грюм, — то… могло и до Круциатуса дойти. Неудивительно… что теперь у всех троих конфликт. Алекто же носится с братцем с самого его рождения. Да и сама Джанет… Девчонка она красивая, даже чересчур, но уж кому-кому, а такой мрази, как Амикус Кэрроу, светило разве что руку ей поцеловать на очередном банкете.
— Это отвратительно! — вмешалась в разговор вездесущая болтушка Эванс, до этого тоже молча пившая чай и не решавшаяся влезть в перепалку авроров. — Почему же его не… не осудили?!
— Кого? — не понял Аластор. — Кэрроу? Так он свое уже получил, и пока я жив, из Азкабана он не выйдет. А Ричардсон… Если что-то такое и происходит, то мы бессильны, пока дочь на него не заявит. А она не заявит.
— Будет терпеть Круциатус? — подал голос вечно забивавшийся в самый угол толстячок Петтигрю, и его дружки Поттер и Блэк немедленно разразились тупыми шуточками.
— А ты хочешь защитить ее от злобного папочки, Пит?
— Еще бы, такая аппетитная красотка! Ты только не забывай, что у нее не только чешуя красивая, но и клыки ядовитые. Прям не баба, а натуральная сирена.
Фрэнк стиснул зубы и промолчал. Но брошенный на Мародеров взгляд безо всякой легиллименции напомнил Фабиану о случившейся в прошлом месяце драке. И об остром желании ее повторить.
— Не бери в голову, Питер, — мягко сказал Аластор, мгновенно почувствовав вновь назревающий конфликт. — Ты хороший парень, но послушай старого, умудренного опытом человека. Роман с Джанет Ричардсон у тебя случится лишь в одном случае: если ты подойдешь к ее папаше и скажешь «Я тебе, сволочь, ноги переломаю, если ты хоть пальцем ее тронешь». И действительно переломаешь в случае необходимости. Твои друзья прекрасно понимают, что им при таком раскладе тоже ничего не светит, вот и бесятся.
— Вот еще! — фыркнул в ответ Блэк. Поттер, будучи женатым, промолчал. Эванс, памятуя о том, как благоверный доставал ее еще с первого курса, едва ли заподозрила его в желании сходить налево, но и дразнить ее подобным образом даже в шутку муженек считал лишним. — Кому она нужна, эта змея? — продолжил Блэк. — Слизеринская стерва до мозга костей, такую и могила не исправит. Хуже моей мамаши, честное слово. Я бы ее первой в число Пожирателей записал, если бы не ее работа в Министерстве.
— А я ведь говорила, мистер Грюм! — присоединилась к разговору еще и Гестия Джонс. Фабиан против воли почувствовал раздражение. Гестия, пожалуй, была неплохой девчонкой. Но куда больше нравилась ему отдельно от Гидеона. Дело было даже не в легиллименции, а в банальном… чутье, говорившем — почти кричавшем, — что ничего путного из этого романа не выйдет. Сообщать о своей интуиции брату Фабиан, конечно, не собирался — Гидеон за такое вмешательство со своим авторитетным мнением уж точно не поблагодарил бы, — но избавиться от этого чутья тоже не мог.
— Вы бы видели лицо этой Ричардсон, когда я спросила ее о Карадоке! — не унималась тем временем Джонс. — Человек пропал без вести, а она и бровью не повела! Будто у них не было…
— У них не было, — согласился Аластор, мгновенно сменив тему разговора. — И я уже объяснил, почему. Дирборн ее папаше тоже не противник. Поэтому вздыхать по этой красавице наш Карадок мог сколько угодно, но они едва ли выпили больше одной чашки кофе вместе.
— И поэтому вы полагаете…?
— Мисс Джонс, не учите меня делать мою работу, — отмахнулся от нее Грюм. — Лучше бы вы, господа, новой штаб-квартирой так озаботились, как делами Аврората.
— Штаб-квартира почти готова, — ответил Фрэнк, поскольку «господа» имели к этому очень мало отношения. Фабиан согласно кивнул. Прошлым вечером они просидели на новом месте до полуночи, методично накладывая защитные и сигнальные заклинания, но приводить в это место гражданских еще было рано. Что бы ни думали о себе Мародеры и прочие… безнадежные, прости, Мерлин, дилетанты. Потому что именно дилетантами они и были. Фабиан и эти собрания считал полнейшей глупостью — агентурная сеть, конечно, нужна, но если штаб-квартира уже рассекречена, то сейчас они попросту подставляются под удар, — вот только возглавлял Орден такой же безнадежный гражданский. В военном деле Дамлбдор понимал чуть меньше, чем ничего, и дуэль с Гриндевальдом была не в счет.
— Да загулял Дирборн, только и всего! — фыркнул Блэк почти одновременно с Фрэнком. — Красотулечка ему не дала, вот он и пьет теперь где-нибудь на Майорке. Объявится после Рождества и еще посмеется над тем, какой крик тут подняли в его отсутствие.
И вылетит из Ордена, как пробка из бутылки, если это окажется правдой, подумал Фабиан, испытывая острое желание закурить. Тоже чужое. Предложению выйти и насладиться не только сигаретным дымом, но и сырым воздухом помешало запоздалое появление бывшего директора.
— Что же вы, профессор, совсем себя не жалеете! — немедленно всполошились женщины при виде того, как дедуля бодро заходит в комнату после спуска по крутой винтовой лестнице. «Дедуля» в ответ лишь отмахнулся от причитаний со своей извечной мягкой улыбкой доброго наставника и бросил многозначительный взгляд поверх очков-половинок на одного рассевшегося на диване и непочтительного сверх меры аврора.
Идиот! — немедленно отозвался внутренний голос с характерными интонациями Фрэнка. — Дамблдор ведь тоже легиллимент! И ты против него, как таракан против паука-птицееда. Такой же рыжий и тупой!
— Добрый вечер, профессор, — вежливо поздоровался Фабиан, и в самом деле чувствуя себя непроходимым идиотом. Профессор покивал, уселся в креслице, немедленно получил чашку чая от заботливых бывших учениц — те в порыве сентиментальности едва не наколдовали три чайных сервиза разом — и мгновенно включился в обсуждение. Почему-то тоже сконцентрировав внимание на одной чересчур красивой блондинке.
— А, Джанет Ричардсон. Конечно, я ее помню, Гестия. Факультет Слизерин, выпуск 1972-ого года. У нее, помнится, были трудности на седьмом курсе, но от моей помощи она категорически отказалась. Юношеский максимализм, что поделаешь? Молодое поколение всегда думает, что знает жизнь лучше стариков и без труда справится с любыми проблемами.
— Вы предлагали ей помощь? — растерянно подняла брови Доркас, и Фабиан почувствовал исходящее от нее искреннее удивление. — То есть… Простите, профессор, конечно же, предлагали, вы же директор, но… Она же тогда в натуральный ступор впадала, зачем было отказываться?
— Кататония, — согласился добрый дедушка-директор, прихлебывая свой чаёк. — Полагаю, ее причиной было серьезное потрясение, но мисс Ричардсон… не пожелала об этом говорить. Напрасно, я полагаю, но в конечном итоге это даже пошло ей на пользу. Признаюсь, я полагал, что она была весьма легкомысленна в юности, но на седьмом курсе настолько взялась за ум, что решила работать в Министерстве, а не… следовать примеру другой чистокровной молодежи. Фауст Селвин ее даже хвалил.
— Да он бы на ней женился, если бы не годился ей в дедушки, — фыркнул Аластор. — И не потому, что она красива.
Блэк открыл рот — наверняка, чтобы вставить очередной язвительный комментарий, — и… Вместо его голоса комната наполнилась воем Сигнальных Чар. Эванс выронила свою чашку. Это Фабиан заметил уже краем глаза, перемахнув через спинку дивана — можно было не красоваться и обойти, но во время боевых операций авроры и не думали красоваться, а действовали максимально быстро, не тратя лишние секунды на соблюдения приличий, — и распахнул дверь, запуская поисковое заклинание. Входа в развалины отсюда было не видно — наружную дверь закрывал виток лестницы, — но идущая сверху вибрация — будто надрывный протяжный стон — ощущалась физически. Ломали без воображения, отдавая предпочтение скорости, а не изяществу вскрытия чужих чар.